Нестор Махно (в центре) вместе со своими полевыми командирами.
Справа - матрос Ф. Щусь.
Личность Нестора Махно выбивается из галереи других персонажей Гражданской войны как символ безудержного разгула и ухарства; той самой пресловутой "воли", в которой господствует право сильного, а жизнь и собственность мирного обывателя могут быть перечеркнуты выстрелом
из обреза или взмахом шашки...
Известный анархист, герой Гражданской войны Нестор Махно был крайне противоречивым человеком.
Можно сказать, что реальный "Батька атаман" - это тип очень нервного человека, сжигаемого
внутренним пламенем и мечтающего осчастливить человечество.
И недаром местом своей анархической утопии он выбрал село с эффектным, как лозунг,
названием - Гуляйполе...
На февраль 1917 года, когда революционные толпы с ревом распахивали камеры Бутырской тюрьмы,
в послужном списке одного из освобожденных узников, 29-летнего Нестора Махно, значились несколько экспроприации и покушение на полицейских. В придачу - туберкулез легких и сравнительно неплохой багаж знаний, полученных в тюремных университетах.
Комдив Павел Дыбенко, нарком первого правительства Ленина и Нестор Махно.
Прекрасный оратор балтийский матрос Дыбенко умел находить общий язык с анархистами.
Именно он сумел уговорить Махно вступить со своими людьми в Красную армию...
Для провинциального Гуляйполя такая биография выглядела впечатляюще, и, вернувшись в родное село, Нестор Иванович стал одним из руководителей местного совета.
Известность его постепенно росла, поскольку в отличие от многих других политиков он оказался не только хорошим оратором, но и лихим воякой, что выяснилось в боях против националистической украинской Центральной Рады и поддерживавших ее австро-германцев.
Соответственно, определилась и его политическая ориентация: против монархистов, капиталистов, националистов.
За кого же? За крестьянина!
В советской же власти Махно видел союзника, тем более что разглядеть все ее "прелести"
с оккупированной немцами Украины было не так просто.
Отведя свои потрепанные в боях отряды на территорию РСФСР, Нестор Иванович в мае-июне 1918 года съездил в Москву, где пообщался с Лениным, Троцким, Свердловым.
Но судьбу свою он решил связать не с большевиками, а с их тогдашними попутчиками анархистами.
Во всяком случае, именно это учение, по его мнению, в наибольшей степени отвечало крестьянским чаяниям.
Отец русского анархизма Петр Кропоткин, правда, не уделил провинциальному визитеру особого внимания. Зато самый авторитетный из действующих лидеров - знаменитый анархист Петр Аршинов - знал Нестора еще по Бутырской тюрьме и вскоре присоединился к нему в Гуляйполе.
В июле Махно снова оказался в родных местах, где объединил свой отряд с отрядом бывшего моряка Феодосия Щуся.
Игра по-крупному началась в ноябре 1918 года, когда после окончания Первой мировой войны немцы начали уходить с Украины.
Заняв Гуляйполе, Батька устроил там самостоятельную республику.
Среди бурлящей Украины Гуляйполе выглядело островком стабильности.
В селе налаживалась хозяйственная жизнь, функционировали госпиталь, школа, оказывалась помощь малоимущим, причем не в форме раздачи подарков, а целенаправленно и систематически.
Так что лозунг "Анархия - мать порядка" воспринимался здесь без всякой иронии.
Но почему же именно на Украине анархистское движение достигло такого подъема?
Вообще-то, нормальный классический анархизм не означает грабежей и вседозволенности.
Речь идет о социально-экономическом строе, при котором люди самоорганизуются в рамках местных
общин и выстраивают отношения с другими общинами без вмешательства государства.
Проект хотя и трудноосуществимый, но более здравый, нежели пресловутый коммунизм, что, кстати, подтверждается и опытом многих развитых стран, где большинство вопросов спускаются на уровень местного самоуправления.
Гражданская война была, в сущности, счастливейшим временем для крестьян бывшей Российской империи, неожиданно обнаруживших, как легко и замечательно им живется без государства.
Землю от советской власти они получили, от помещиков избавились, налогов же зачастую не платили, поскольку государство де-факто отсутствовало.
Зато когда оно появлялось в лице белых, сразу же заходила речь о возврате отобранных у помещиков земель; в лице красных -приходилось платить продразверстку. Тут-то и явился Махно с анархистской альтернативой.
Конечно, при необходимости выбирать из двух зол своим революционным сердцем Батька тянулся к красным.
В феврале 1919 года его войско даже влилось на правах бригады в 1-ю Заднепровскую дивизию знаменитого матроса Павла Дыбенко.
Другой бригадой в той же дивизии командовал Николай Григорьев, поднявший в мае 1919 года мятеж против советской власти.
Сам Махно в большевиках тоже начал разочаровываться, но его - идейного интернационалиста и борца
с капиталистами - раздражали в «коллеге» ориентация на кулаков и ненависть к евреям.
Последней же каплей стало известие о попытке Григорьева установить контакт с Деникиным.
Махно вместе с дочкой в Париже.
Так что, когда разгромленный атаман приехал к нему, чтобы излить душу, батька не стал церемониться. Беседа по душам закончилась дракой со стрельбой, в ходе которой помощник Махно Чубенко застрелил Григорьева, а сам Нестор Иванович убил григорьевского телохранителя.
Забавно, но уже через пару недель "за неподчинение командованию" Троцкий объявил Махно вне закона.
В ответ тот послал телеграмму Ленину, где заверил в своей преданности революционному делу.
И эта преданность действительно подтверждалась делами.
В период осеннего натиска белых на Москву именно удары махновцев по их тылу сбили темп наступления.
Осенью 1920 года Нестор Иванович заключил с большевиками союз о совместной борьбе с Врангелем. Вероятно, за совершенный в марте 1919 года рейд на Мариуполь Нестор Махно получил первый орден Советской республики - Боевого Красного Знамени за №4. Однако затем, после ссоры с Батькой, информацию об этом награждении уничтожили, переписав №4 на одного из красных латышей -
Яна Фабрициуса.
Сам батька остался в Гуляйполе, но несколько его отрядов под командованием Семена Каретника приняли участие в захвате Крыма.
Правда, как только "мавр сделал свое дело", Каретника и других командиров расстреляли, и лишь отдельные группы махновцев смогли прорваться в Гуляйполе, где поведали о большевистском коварстве.
С этого момента (ноябрь 1920 года) начался последний этап в истории махновщины...
Знамя махновцев и деньги "махновки", которые свободно ходили в Гуляйполе.
Батька оказался не по зубам даже таким лихим кавалеристам, как Буденный, Примаков,
Котовский.
Один раз в руки махновцев едва не попал сам командующий большевистскими войсками
Украины Михаил Фрунзе.
Менее удачливым оказался комдив Александр Пархоменко.
В финале посвященного ему советского фильма он, словно рыцарь Баярд, в одиночку рубился
с десятком противников.
Действительность выглядела менее романтично.
Пархоменко по ошибке заехал на штабном автомобиле в неприятельское расположение и,
вероятно, даже не погиб в бою, а был расстрелян.
Однако при всем полководческом таланте Махно шансов у него не было.
Во многом причины поражения крылись в идеологии самого анархизма.
Храбро сражаясь за свой хутор, село, деревню, крестьяне не были готовы идти дальше
ближайшего губернского центра.
Так что постоянный костяк махновской армии составляли сорвиголовы и перекатиполе
из числа лиц с криминальным прошлым или революционных братишек.
В их исполнении лозунг "Анархия - мать порядка!" звучал все более издевательски.
Зато советская власть отказалась от «военного коммунизма», предложив крестьянам вполне
внятную новую экономическую политику.
Так что и в политическом, и в военном отношении Махно обкладывали, словно волка.
Но Батька все же сумел вырваться из ловушки и 28 августа 1921 года с 78 спутниками
перешел границу в районе Ямполя.
Затем были румынский лагерь для интернированных, тюрьма в Польше, неудачная попытка
похищения чекистами и скудная эмигрантская жизнь в Париже.
Жена, Галина Кузьменко, вернулась в СССР, прошла через лагеря и скончалась в 1972 году.
Сам Батька умер в 1934 году.
Урна с его прахом была захоронена на революционном кладбище Пер-Лашез в ячейке
под номером 6685.
Казалось, он умер неудачником, но именно в этот период идеи анархизма внезапно
оживились в Испании, где в период гражданской войны одной из республиканских бригад
было присвоено имя Махно.
Сегодня анархисты фигурируют в первых рядах борцов против капитализма, глобализма,
империализма.
Так что дело Нестора Ивановича пусть и не побеждает, но и не умирает.
Никто не знает, как понимать этот старинный лозунг русских анархистов. Поэтому воспринимается он людьми чаще всего иронично, ассоциируется с беспорядками и насилием. Как его следует понимать?
Анархия по-гречески "безвластие", т.е. отсутствие в обществе централизованной насильственной власти. Это самоуправление во всех сферах жизни общества, при котором достигается максимально возможная степень свободы для каждого народа, территории, коллектива, для каждой отдельной личности. Анархия это невозможность расширения прав одной личности за счет другой. В отличие от демократии, принципом которой, является подчинение меньшинства большинству, выявляемое путем голосования, анархия предоставляет любому меньшинству жить так, как вздумается, если оно при этом не ущемляет свободу других. Поэтому лозунг "Анархия мать порядка" означает, что анархия должна стать матерью будущего общественного порядка. Порядок будет основываться не на принудительном подчинении всех и каждого единой насильственной власти, а на добровольных взаимовыгодных соглашениях между отдельными лицами и группами на принципе добровольной кооперации всех членов общества, при которой возникающие конфликты решаются третейским судом.
Стать анархистом – значит признать себя достаточно разумным и свободным человеком и руководствоваться в жизни своим разумением, своим пониманием добра и зла, а не навязанными сверху законами государства.
Анархист относится к законам без благоговения, потому что считает, что закон в лучшем случае закрепляет ту или иную омертвевшую форму жизни и мешает ей, потому что живая жизнь развивается дальше.
Два противоречивых принципа сталкиваются в человеческом обществе: принцип власти одного человека над другим и принцип независимости, свободы каждого человека. Совершенно последовательно эти принципы воплощаются в двух взаимоисключающих состояниях общества: на абсолютном принципе свободы основывается анархия, а на принципе жестокого подчинения власти тоталитаризм.
Понятия "свобода" и "демократия" часто сливаются в массовом сознании. На самом деле демократия основывается на том же принципе принудительного подчинения большинства (народа) меньшинству (законодателям-депутатам и чиновникам-исполнителям), история показывает, что в периоды кризисного развития лозунг диктатуры слишком часто выходил из толщи народных масс. Идея же безвластия, анархии продукт высокоразвитого сознания. И современные анархисты, разумеется, отдают себе отчет в том, что сегодня их общественный идеал в реальную жизнь воплотиться не может.
Все политические движения имеют принципы, в сторону которых стараются смещать общество. Политик-реалист, без фанатической приверженности принципу свободы, руководствуясь только сиюминутной выгодой, не учитывает отдаленных вредных последствий насилия над естественной общественной жизнью. А последствия эти почти всегда перевешивают всю пользу принимаемых им законов.
Работать на анархию нужно не только для того, чтобы иметь инструмент воздействия на парламентских политиканов, но и потому, что в обществе идет ожесточенная война утопий – тех созданных воображением проектов, которые не осуществимы сегодня, но станут реальностью завтрашнего дня.
А значит, анархистская утопия в демократическом обществе нужна, чтобы противостоять утопии тоталитарной в ее красном или коричневом вариантах. И агрессивно вытеснять демократию.
В заголовкахэта известная фраза обыгрывалась на разные лады . Так они, пользуясь неведением читателя, с первых строк старались создать у него пренебрежительное отношение к идеям анархистов. Мол, «смотрите, анархизм это что-то невозможное вроде «живого трупа», «холодной жары» и «рабской свободы»». Но давайте разберемся какой же смысл вкладывают в слова «анархия - мать порядка» сами анархисты.
Лозунг этот отсылает к классику анархизма Пьеру Жозефу Прудону (1808-1865). Он одним из первых подробно разработал идеи федерализма, свободного договора и самоуправления, противопоставив их централизации, государственной власти и бюрократии. Так, он предложил «анархический порядок» в противоположность «порядку государственному». Последний, по мнению родоначальника анархизма, основывается на насилии и порождает бедность, преступность и другие социальные проблемы. Тогда, как анархический порядок позволяет реализовать принцип справедливости в политической и экономической сферах, а также достичь гармонии личных и социальных интересов.
При этом, Прудон считал, что анархический способ организации соответствует естественному ходу вещей, который лишь необходимо познать. Первоначально в своем поведении человек руководствуется распоряжениями господина, но неизбежно с ходом истории начинает размышлять над ними. Начав рассуждать об указах, человек становится бунтарем. Далее, с развитием общественной мысли власть уже не сможет навязывать людям свою волю, ведь правильным будет считаться только то, что доказано. А поскольку в развитии знаний может участвовать каждый - каждый может участвовать и в управлении. Так, согласно теории Прудона, в результате свободного от произвола власти мышления человечество придет к федеративному, децентрализованному и самоуправляемому укладу. Отсюда и знаменитая формула — «анархия - мать порядка».
Прудон был одним из первых, но в плоть до наших дней анархисты всегда отстаивали идею о том, что свободный социальный порядок не просто возможен, но и гораздо лучше чем порядок, основанный на власти.
Конечно, со временем достаточно сильно менялась аргументация этого тезиса. Так, Петр Кропоткин (1842-1921), чьи труды - это грандиозный венец классического анархизма, искал исток анархического порядка в законах эволюции. В своих исследованиях он показывал необходимость децентрализации и взаимопомощи для выживания человечества как биологического вида. По его мнению, естественный порядок, продиктованный нам самой природой, нарушен насильственным и искусственным вмешательством власти. Кропоткин верил, что низовая самоорганизация - «народный почин» - способна разрушить государственные и капиталистические структуры и создать вольный строй - анархический коммунизм.
Со временем у анархистов менялось само представление о власти. Помимо развенчания права правителя навязывать народу свою волю, появилась анархическая критика идеологий и «господствующих идей», анонимной власти нормы. Расширялись и сферы, в которых анархисты действовали: к традиционной критике власти в политической и экономической сферах добавилось низвержение мужского господства и власти человека над природой. Однако стержень идей оставался тот же: представление о том, что разрушив властные структуры люди способны создать новый, свободный социальный порядок.
Многие анархисты уже не верят в добрую природу человека и считают, что создание анархического порядка не вытекает автоматически из разрушения существующих иерархий, а является актом осознанной воли. Важно, что это осуществлялось много раз в истории. Самый крупный и известный пример реализации анархического идеала - это некоторые регионы Испании времен гражданской войны 1936-1939 гг. Миллионы людей добровольно объединялись в сельскохозяйственные коммуны, рабочие организовывали самоуправление на своих фабриках, женщины добивались равноправия с мужчинами. Есть множество случаев, когда анархия действительно становилась «матерью порядка»: современные самоуправляемые фабрики в Аргентине и Греции, сквоттерское движение в Европе, революция в Рожаве. Заинтересованного читателя я отсылаю к книгам «Анархия работает » и «Анархия работает: примеры из истории России» , где авторы собрали огромное количество подобных примеров.
Посмотрите хотя бы на деятельность беларуских анархистов - разве она не подтверждает идею о том, что анархия - это порядок? Чего стоит только размеренная деятельность инициативы «Еда вместо бомб «. На протяжении более 10 лет организовывать три раза в неделю питание для всех желающих, согласитесь, это достаточно высокий уровень организованности и ответственности. На недавних митингах и маршах анархисты также проявили себя как одна из самых организованных групп с продуманными и слаженными действиями. Всё это делалось на добровольных началах и принимая решения методом консенсуса. Без каких-либо «главных», лидеров, руководящих или, тем более, принуждающих органов.
Таким образом, фраза «анархия - мать порядка» означает идею о том, что отношения между людьми и организации, предназначенные для удовлетворения всевозможных человеческих потребностей и интересов, могут строится на принципах добровольности, равноправия и взаимопомощи; что люди могут относиться друг к другу уважительно и с пониманием просто потому, что так удобнее всем, а не под угрозой насилия и уголовного преследования. Анархисты верят, что свободный, самоорганизованный и творческий порядок лучше порядка «из-под палки». Те, кто сегодня «у кормушки» неимоверно боятся, что эта идея завладеет умами людей. Поэтому они и пытаются выставить её как невозможную или абсурдную, несмотря на то, что факты говорят об обратном.
В одной из недавних статей государство в лице своей пропагандистски Аллы Веруш спрашивает нас: «Нужен ли нам такой порядок?». Я думаю, что анархисты в Беларуси сейчас вряд ли могут выдвинуть проект какого-то целостного «порядка». Хотя у нас есть некоторые идеи о том, как организовать те или иные сферы жизни, и предложения о том, что можно делать прямо сейчас, мы не из тех, кто претендует на знание готовых рецептов по разрешению всех социальных проблем - оставим этот популизм политикам. Что предлагаем мы - это начать самим действовать в направлении создания действительно здорового и демократического общества. Самим стать создателем своего «порядка».«Марш недармоедов» в Минске 15 марта
Существует легенда, что на священнике, крестившем Нестора Махно, от свечей загорелось одеяние. По народному поверью это означало, что родился разбойник, каких свет не видывал.
Легенды и тяжбы
Отец, Иван Махно, записал дату рождения сына годом позже, что в будущем уберегло Нестора от смертной казни. С раннего детства Нестор и четверо его братьев остались на попечении матери. Это было тяжёлое, голодное время. Нестор начал работать сызмальства, гонял на молотьбе волов у богатых хуторян, подрабатывал выпасом скота. В 16 лет устроился чернорабочим на гуляйпольский чугунолитейный завод, где вступил в театральный кружок.
Анархия. Начала
Осенью 1906 года Нестор Махно вступил в группу анархистов. Промышляли сорвиголовы грабежами, несколько раз задерживались, но откупались и брались за старое. С грабежей ячейка анархистов перешла к убийствам и хотя Махно в них не участвовал – его поймали и уже готовы были повесить на виселице, но из-за малолетнего возраста заменили смертную казнь каторгой. Отцовская дальновидность продлила сыну жизнь.
Его университеты
Школа каторги заменила Нестору университет. Он шёл по политической статье и всеми правдами и неправдами добился того, чтобы отбывать каторжный срок вместе с политическими. В бутырской тюрьме была хорошая библиотека, да и новые знакомцы были людьми образованными – теорию анархизма будущий «батька» закрепил именно в застенках. По его словам, в тюрьме он прочитал всех русских писателей, начиная с Сумарокова и заканчивая Львом Шестовым. Несмотря на пристрастие к литературе, нрав Нестора не слишком изменился. Он был из тех, кого люди режимные (а такие тюрьмы и строят) не любят так, что кушать не могут – поэтому большую часть срока Махно отбывал в кандалах.
Ячейка сказала: "Надо"
По возвращении Нестора домой он женился на Насте Васецкой, с которой переписывался, пока был в застенках. Однако вернувшегося Нестора ждала не только Настя, но и товарищи анархисты, которым хотелось не только теории анархизма, но и практического его освоения. Нужен им был только лидер. Таким лидером и оказался уже возмужавший и набравший «политический вес» Нестор Махно. Долгим первый брак Махно не был. Родившийся сын Нестора и Насти умер в младенчестве, а боевые товарищи Махно жаждали видеть «повидавшего жизнь» Нестора в своих рядах, а не в хате у печки. По одной из версий, именно друзья Махно «поспособствовали» отъезду Насти из Гуляйполя. Нестор переживал, а потом ушёл с головой в дела ячейки.
Руководитель-анархист
Махно занял целых пять руководящих должностей сразу. С теорией анархизма это сочеталось слабо, точнее не сочеталось никак, но Нестор объяснял своё рвение к порядку и даже диктатуре тем, что анархию нужно подготовить, так, с кондачка идеального анархистского государства не сотворить. Он ездил на съезды делегатов, работал в коммуне и понемногу разочаровывался в революции. Он видел, что на месте раскулаченных «буржуйских» хозяйств процветает разруха и беспредел, видел, что к свободе люди пока не готовы.
Батька
Оккупация Украины немцами и австро-венграми в результате «позорного» «Брестского мира» возмутила Махно. Он доехал до самого Ленина, Сведлова и Кропоткина, но правды в них не нашёл. "Нет партий, - сокрушался тремя годами позже батька, - а есть кучки шарлатанов, которые во имя личных выгод и острых ощущений... уничтожают трудовой народ". По фальшивым документам Махно вернулся в Гуляйполе. Его хату сожгли, двух братьев замучили и расстреляли австро-венгры. В сентябре 1918 года Махно дал первый бой. Махно совершал дерзкие сокрушительные атаки на имения и хутора немцев, убивал немцев и офицеров армии номинального правителя Украины гетмана Скоропадского. Кровь лилась рекой, но отряды Махно пользовались поддержкой местного населения, простой люд Нестор не трогал. Он был практически неуловим. Ядро отряда составляла небольшая мобильная группа, для крупных операций Махно собирал добровольцев, которые по окончании «дела» расходились по хатам, а Нестор исчезал – до следующего раза.
Гуляйполе - Париж
После падения правительства Скоропадского, на смену гетманщине пришла петлюровщина. Гуляйполю удавалось сохранять независимость и от Петлюры, и от большевиков. Жилось махновцам вольготно, но и об «общественной нагрузке» Махно не забывал: в Гуляйполе восстанавливались коммуны, строились школы, культпросвет давал спектакли. Большевикам этот «анклав свободы» не нравился, но не признавать силы Махно большевики не могли. Силы анархистов были использованы против белогвардейцев и Махно серьёзно помог Красным, сдерживая Деникина, но он по-прежнему был опасен «диктатуре пролетариата» своей вольностью. В итоге, было принято решение о полном уничтожении махновцев. Махновца Каретникова вызвали к Фрунзе и расстреляли, а части махновцев попали в окружение Красных в Крыму. Из бойцов, пробивших заслон сил красноармейцев, к батьке вернулось не больше половины. Дни Махно были сочтены, но ему удалось пробиться к Днестру, 28 августа 1921 года он ушёл оттуда в Бессарабию. Последние годы жизни Нестор Махно прожил в Париже, активно занимался пропагандой идей анархизма, издавал брошюры. Похоронен на знаменитом кладбище Пер-Лашез. Его вдова и дочь во время войны попали сначала в концлагерь, затем в подвалы ГПУ. После смерти Сталина обе они поселились в Джамбуле. Такая вот "вольница".
В следственный изолятор я приехал во второй половине дня, солнце уже оседало в тяжелую кашу сизо-синих туч, и его багровые отблески ложились на лица густой воспаленной краснотой. Майору Подрезу, с которым обо всем договорился по телефону, я отдал в руки постановление и расписался в большой бухгалтерской книге о приеме заключенного на выезд.
– Ладно, – кивнул я и спросил: – Ну что, не наказывали больше Степанова?
– Нет, не наказывали, – покачал головой Подрез, обмахивая можжевеловой веточкой свои сияющие сапоги. – Но человек он тяжелый, трудно ему придется в колонии, с людьми жить не умеет…
– Да? – Я уселся на деревянную скамью, положил рядом портфель. – А он что, склочник?
– Как тебе сказать… Есть такая порода – в своем глазу бревна не видит. Сладу с ним нет: все он критикует, со всем не согласен, все не по нем. Уж чья бы корова мычала, сидит по двум особо тяжким статьям, а от всех все требует. И от администрации, и от заключенных…
– И что, неположенного требует?
– Да разве в жизни разберешь по миллиметрам, что положено, а что возможно? Сегодня в обед в присутствии надзирателя-контролера заявляет бачковому: еще раз разольешь суп не поровну, я тебе весь котел на голову натяну… Тот, естественно, жалуется: как там, в уполовнике, проверишь – кому баланда гуще, а кому жиже?
– Н-да, – огорченно вздохнул я. – Сочувствую бедному бачковому. Кстати, а тебе не пришло в голову проверить: вдруг бачковой действительно кому-то всю гущу выгребает?
– Ну, это ты, Борис, брось! Мы за этим следим знаешь как!..
Я не успел узнать, как Подрез следит за добросовестностью бачковых, поскольку двое конвойных солдат привели Степанова.
– Давайте погуляем, – усмехнулся Степанов. – У меня ведь прогулки на воздухе сейчас нормированные, не знаю, как у вас…
– У меня, к сожалению, тоже. Причина, правда, другая, но результат один, – сказал я примирительно и протянул ему пачку сигарет.
Он какое-то мгновение раздумывал, а потом взяло верх острое желание глотнуть синего ароматного, чуть пьянящего дыма, достал сигарету и, не дождавшись, пока желто-синий язычок пламени из зажигалки оближет бумажный цилиндрик, стал жадно затягиваться. Выпустил длинную сиреневую струйку и безразлично сказал:
– Конечно, результат один. Это как у голодающих: один голодает оттого, что харчей нет, другой – на диете, когда жиры сердце душат…
– Возможно, – согласился я. – Хотя пример вы привели не очень точный. На прогулки, в частности, у меня не хватает времени из-за вас.
– Это почему еще? – набычился Степанов.
– Потому что я, получив ваше дело, прочитал его и в связи с простотой, очевидностью случившегося и полным признанием обвиняемого Степанова довольно неосмотрительно пообещал не тянуть с расследованием и поскорее передать его в суд. А у меня есть странное обыкновение, можно сказать, совершенно немодная привычка – всегда выполнять свое слово…
– И что? – настороженно-зло спросил Степанов. – Не во всем еще признался? Следствию еще что-нибудь на меня надо повесить?
– Да, – спокойно ответил я, тихо, без нажима. – Вы, Степанов, признались не во всем… Далеко не во всем…
– А в чем бы мне надо было признаться? – уперев руки в боки, сказал с яростью Степанов. – Чего бы вы от меня еще хотели? Вы скажите, я подпишу… Я хоть и убийца, но сговорчивый! Только скажите, что надо?
– Что надо? – переспросил я, потом встал со скамьи, перешел через прогулочный дворик, бросил окурок в урну, вернулся, и все это я делал не спеша, давая ему перекипеть. – А я сам не знаю, что надо.
– Чего же вы хотите? – сипящим шепотом спросил Степанов.
– Я бы хотел, Саша, чтобы вы мне рассказали правду. Загвоздка в том, что, закончив первый круг допросов по вашему делу, я по-прежнему ничего не знаю. Я только знаю, что вы мне не говорите правды…
Степанов сел на скамейку, задумчиво растер потухший окурок в своей огромной ладони, потом поинтересовался:
– А почему, интересно знать, вы так думаете? Почему вы решили, что я вру?
– Потому что я допросил почти всех свидетелей. На их показаниях и на вашем признании, которые расходятся только в мелочах, я и должен буду строить обвинительное заключение…
– Ну и стройте себе на здоровье!
– Не могу, – удрученно вздохнул я. – Штука в том, что ваш согласованный, ладный хор закончится для вас многими годами заключения. А все эти свидетели, с которыми вы так стройно поете, все до единого чего-то врут…
– А чего им врать? – опустошенно спросил Степанов.
– Не знаю. Я же вам сразу сказал: не знаю. Но уверен, что они врут. В этом я уверен и кое-что уже доказал. Но что стоит за их враньем, не знаю. А вы мне не хотите помочь.
– Я вам и не должен помогать, – сердито мотнул головой Степанов. – Я сказал, как было дело, мне вам помочь нечем.
– Ага, слышу уже хорошо знакомую песню, – кивнул я. – Вы в карты играете, Степанов? Например, в подкидного дурака?
– Ну играю… А что?
– А то, что вы мне напоминаете игрока, которому скидывают карту. Сидящему справа скинуть нельзя, и тому, что слева, нельзя, а они со всех сторон глушат мусорной сдачей. Вы подумайте, это про вас сказали покойные сатирики: "Спасение утопающих – дело рук самих утопающих".
Степанов не успел ответить, потому что появился Подрез и сообщил, что машина пришла. Двое милиционеров надели на Степанова наручники – таков порядок перевозки особо опасных преступников, – приняли его у тюремного конвоя, и мы уселись в "рафик". Понятые уже дожидались нас в машине.
– Мы в прокуратуру? – не выдержал неизвестности Степанов.
– Нет, мы едем на место преступления, я хочу, чтобы вы сами мне обсказали и показали, что как было…
– Так я все равно ничего нового не расскажу, – мучительно улыбнулся Степанов.
– Кто его знает, – пожал я плечами. – Может, не расскажете, а вдруг на месте нахлынут волнующие воспоминания, вы мне и поведаете, что к чему.
– Это уж вряд ли, – уверил меня Степанов и приник к окну. Распахнулись тяжелые тюремные ворота из окованного металлом соснового бруса, и поплыл за окном город, когда-то привычный до надоедливости, а теперь такой прекрасный и далекий, памятный каждым закоулком и почти совсем забытый из-за высокой темно-красной кирпичной стены.
– Хотите закурить? – предложил я немного погодя. Милиционеры недовольно покосились на меня, но промолчали, а Степанов быстро ответил:
– Да-да, спасибо большое… С удовольствием.
Только первые затяжки он сделал с наслаждением, а потом вроде бы и забыл о сигарете, о чем-то все время напряженно думал. А я не трогал его.
– В прошлом году вам за "левую" ездку объявили строгий выговор, а вскоре сняли. Что там произошло у вас?
– "Левая" ездка! – усмехнулся он. – Это вам Мандрыкин сказал? Пустой человек, трусишка и врун. Хорошо хоть не злой…
– За что же вам этот незлой трусишка объявил и снял выговор?
– Так я же говорю – потому что трусишка! Я как попер тогда в райком, он сразу усек, что с него самого могут снять штаны за это дело… Автобаза ведь отчиталась, что весь металлолом сдан.
– Какой металлолом? – удивился я.
– Да наша база шефствует над школой, где мой братан учился. Пацаны на субботнике собрали несколько тонн металлолома. Они же всему верят. Сказали им: важное общенародное дело, ваш личный вклад, металлолом – ценное сырье, металл – хлеб промышленности, и тэдэ и тэпэ. Ну, пацаны, понятное дело, счастливы – больше всех в районе железяк натаскали. А наша база должна была из школы этот лом вывезти. Месяц проходит, второй, третий – никто у нас не чешется. Мой братан надо мной смеется: иди, говорит, посмотри на твой хлеб промышленности – весь двор в школе ржавым мусором завален. Я пошел к Мандрыкину: стыдно, говорю, ребятам в глаза глядеть, мы их с утилем этим обманем, потом еще раз наврем – они ни во что серьезное верить не будут. А он слюной кипит: если ты такой воспитатель, иди на хребте вывози им лом, у меня денег нету доплачивать за глупости.
– А почему Мандрыкин должен за металлолом доплачивать? – спросил я.
– Тут ведь как – пункт "Вторчермета" за машину лома платит двадцать четыре рубля, прогон – простой грузовика за день – тридцать семь стоит. Такое меня зло взяло – скомандовал братану с его ребятами в воскресенье приходить, все – на свой "газон" и с базы самовольно уехал. За две ездки мы этот лом переправили. А на базу вернулся – Мандрыкин акт составляет: выгоню, кричит, с волчьим билетом…
– Строгачом ограничился?
– Влепил выговорешник, – засмеялся весело, без злобы Степанов. – И тот пришлось снять – сдрейфил.
"Рафик" притормозил на стоянке для отдыха, неподалеку от мангала. Я отчетливо видел, как Ахмет бросил свои шашлыки и как вкопанный замер, разглядывая наш торжественный выход из машины. Сначала понятые, потом я, за мной милиционер, спрыгнул на асфальт Степанов, затем второй милиционер сошел не спеша и ключиком расстегнул наручники на запястьях арестованного. Степанов растирал затекшие кисти, озирался по сторонам, поднял взгляд, рассмотрел замершего Ахмета, прищурился презрительно, сплюнул и отвернулся.
– Попрошу вас, Степанов, рассказать снова, как произошла вся история. Только с самого начала. И по ходу рассказа показывайте, где стояли люди, машины и все остальные участники происшествия.
– Ну, как… Ехал я по шоссе мимо…
