Теоретическое осмысление проблемы умирания и смерти. Смерть - это что? Что такое смерть и как ее не бояться

Министерство образования Российской Федерации

Государственный университет управления

Кафедра культурологии

РЕФЕРАТ

По дисциплине «Культурология»

На тему «Современные трактовки смерти»

Выполнила: студентка ИСУ 3-1в/о

Проверила:

Москва 2004г.

1. Введение

2. Что значит слово "Смерть"?

2.1. Смерть глазами некоторых мировых религий

2.1.1. Христианство.

2.1.2. Буддизм.

2.1.3. Ислам.

2.2. Смерть с научной точки зрения.

2.2.1. Философия.

2.2.2. Психология.

2.2.3. Биология.

2.2.4. Физика.

2.2.5. Эстетика.

2.2.6. Этика.

3. Заключение.

4. Список использованной литературы

1. Введение

Этот мир с давних пор считался временным, преходящим. Тысячи богословов и философов проповедовали, что вечную жизнь и блаженство можно найти только после смерти. Но одно упоминание о смерти отзывается в нас благоговейным ужасом. Что же такое смерть - просто прекращение жизнедеятельности? Возможно, мы частично несправедливы к смерти и смотрим на нее предвзято. Смерть - это такая же тайна и чудо, как и жизнь.

Попробуем же отрешиться от стереотипов и побеседовать со смертью - впрочем, не переходя на "ты". Существует целая наука, изучающая смерть - танатология. Но танатологи рассматривают смерть в основном с точки зрения биологии и медицины. В то время как смерть является более полным и системным явлением.

Каждый год в мире умирает от 50 до 55 миллионов человек. По данным ООН, в развитых странах ежегодно умирают насильственной смертью 750 тысяч человек (включая дорожно-транспортные происшествия), 130 тысяч кончают жизнь самоубийством, и еще около 10 миллионов становятся жертвами различных заболеваний. Та же ООН определяет смерть как "полное прекращение всех жизненных функций организма".

2. Что значит слово "Смерть"?

Оксфордский академический словарь лаконично определяет: "Смерть - это конец жизни".

А в "Толковом словаре живаго великорусского языка" Владимира Даля (1882 г.) мы находим такое определение смерти: "Смерть ж. (мереть), смертушка, смередушка... конец земной жизни, кончина, разлучение души с телом, умирание, состояние отжившего. Смерть человека, конец плотской жизни, воскресенье, переход к вечной, к духовной жизни...".

2.1. Смерть глазами некоторых мировых религий:

2.1.1. Смерть с точки зрения Христианства.

Первой смертью человека на земле, по Библии, стала гибель Авеля, убитого родным братом Каином. Как же появилась на земле смерть?

"Бог сотворил человека нетленным; он сотворил его по образу своей собственной природы", но "через зависть дьявола смерть вошла в мир: и испытывают ее принадлежащие уделу его". До совершения грехопадения Адам и Ева были бессмертны. Бог, предостерегая их от вкушения плодов с одного из деревьев, сказал: "Не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть". Однако запрет был нарушен, Бог проклял людей и завершил свой монолог такими словами: "...в поте лица своего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься" .

В православной богословской энциклопедии архимандрита Никифора (1891 г.) говорится: "Смерть бывает телесная и духовная. Телесная смерть состоит в том, что тело лишается души, а духовная в том, что душа лишается благодати Божией..."

"Кроме мучений и власти ада, еще нечто смущает нас в смерти: это невыясненность той нашей жизни. С моментом телесной смерти для души перерыва не будет: душа, как жила до последней минуты земной жизни, так и будет продолжать жить до страшного суда. ...В Православии нет смерти, ибо смерть лишь узкая межа между жизнью здесь и смертью в будущем веке, смерть есть лишь временное разлучение души и тела. Нет смерти ни для кого, ибо Христос воскрес для всех" - писал в "Молитве за усопших" архимандрит Киприан.

2.2.7. Смерть с точки зрения Буддизма.

Будда, главной целью учения которого является освобождение от страданий, рассматривает смерть как оптимальный финал жизни:

Мгновенно, мгновенно все составленное;

Жизнь в нем повита смертью;

Все разрушается, созидаясь;

Блаженны притекшие к месту покоя...

Смерть не просто естественна, она желанна. Познающий истину должен, по учению Будды, подавлять в себе любые чувственные ощущения. Вот почему смерть - необходимая ступень к идеалу.

Однако смерть еще не гарантирует достижения Абсолюта. После смерти человека могут ожидать три варианта судьбы: реинкарнация (или переселение души), попадание в ад (до вселения в новое тело), и уход в нирвану. Стремиться же человек должен к тому, чтобы прервать цепь переселений и уйти в нирвану, слиться с Богом-творцом.

2.1.3. Смерть с точки зрения Ислама.

Ислам также утверждает, что физическая кончина человека не является итогом его существования. Смерть лишь переводит душу и тело в иные ипостаси. Между смертью и Судным днем, когда Аллах будет окончательно решать судьбы всех людей, существует промежуточное состояние "барзах". В этом промежутке тела все еще обладают способностью чувствовать, а души попадают либо на небеса, либо в колодец Барахут (души неверных). Когда Аллах решит, что настало время для последнего суда, то все мертвые будут воскрешены. Праведники обретут вечное блаженство в раю. Возраст попавших в рай, согласно преданию, будет един для всех - 33 года. Отступники же попадут в ад, и, разумеется, их ждет совершенно иная судьба.

2.3. Смерть с научной точки зрения.

2.2.1. Смерть с точки зрения философии.

"Бояться смерти - это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь... Ведь никто не знает, что такое такое смерть, ни даже того, есть ли она для человека величайшее из благ, между тем ее боятся, словно знают наверное, что она - величайшее из зол..." говорил Платон.

Эпикур рассуждал о смерти так: "Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения... Все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Поэтому, правильное знание того, что смерть не имеет к нам никакого отношения, делает смертность жизни усладительной. ...Когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем. Таким образом, смерть не имеет отношения ни к живущим, ни к умершим, так как для одних она не существует, а другие уже не существуют".

Лукреций вопрошает: "Почему ты не уходишь из жизни, как пресыщенный сотрапезник? Почему ты стремишься продлить то, что погибнет?.."

"Кто сказал, что умирать страшно? Разве кто-то возвратился оттуда? Почему же ты боишься того, о чем не знаешь? Не лучше ли понять намеки Неба? Заметь: в этой жизни мы все время болеем - то этой болезнью, то другой... Так бывает лишь с теми, кто живет не у себя. Почему же тебе страшно возвращаться из гостей домой?" - это Сенека.

отмечает: "Смерть, по представлениям средневековых людей, не была завершением, полным концом человеческого существования... Важно иное: связь между людьми смертью не прерывается. Мертвые сохраняют заинтересованность в мире живых, посещают его с тем, чтобы уладить свои дела или улучшить свое положение на том свете".

По сути дела, человек смертен не для себя, а для постороннего наблюдателя. И здесь правильнее будет рассмотреть

2.2.2. Смерть с точки зрения психологии.

С развитием большого количества школ и течений в психологии осложнялась единая трактовка понятия смерти. К тому же, оказалось, что смерть не так сложна, как о ней говорили, - она гораздо сложнее.

Зигмунд Фрейд, пытаясь разобраться с влечениями человека, разделил их на "либидо", или "влечение к жизни" и "мортидо", или "влечение к смерти". По Фрейду, влечение к смерти - это присущие индивиду бессознательные тенденции к саморазрушению и возвращению в неорганическое состояние. Однако наше подсознание не способно вообразить реальный конец собственной жизни, и, если эта жизнь должна окончиться, то конец ее связывается с вмешательством злых сил извне. Другими словами, немыслима смерть от естественных причин или от старости, мы можем оказаться только убитыми. Поэтому смерть часто ассоциируется с пугающим действием, чьим-то злым влиянием.

По мнению известного психоаналитика Э. Фромма, избавление от страха перед смертью равносильно избавлению от собственного разума. К тому же человек способен воспринимать не только прямую угрозу жизни, но и косвенную, выраженную в любой доступной форме. Услышав слова "Здесь повышена радиация" или "У меня бомба", человек испытывает панический ужас, хотя его сенсорная система не сигнализирует об опасности.

Американский врач Р. Моуди, исследовавший состояние клинической смерти, указывает на умиротворяющее воздействие опыта умирания. "Многие говорили, что после того, что произошло, они чувствуют, что их жизнь стала глубже и содержательнее..."

Среди прочих психологических аспектов восприятия смерти нельзя не отметить и такой: свидетели смертельных происшествий часто бывают потрясены гораздо больше, чем сами подвергшиеся смертельной опасности.

2.2.3. Смерть с точки зрения биологии.

Формулировка биологов далека от поэзии: "...прекращение жизнедеятельности организма и гибель индивидуума как обособленной живой системы, сопровождающаяся разложением белков..." и т. д. Смерть особи обычно сопровождается образованием трупа. Смерть бывает естественная (в результате последовательно развивающегося угасания жизненных сил) и преждевременная (вызванная болезненными состояниями или поражением жизненно важных органов).

Формулировки лишены поэтической вдохновенности - элегической грусти или экспрессивного метафоризма. В биологии смерть вульгарно трактуется как "прекращение жизнедеятельности организма и вследствие этого - гибель индивидуума как обособленной живой системы, сопровождающаяся разложением белков и др. биополимеров, являющихся основным материальным субстратом жизни..."

Некоторые биологи выделяют понятие частичной смерти, то есть смерти группы клеток или целого органа (некроз). У одноклеточных организмов - простейших - естественная смерть особи проявляется в форме деления, поскольку оно связано с прекращением существования данной особи и возникновением вместо нее двух новых. Смерть особи обычно сопровождается образованием трупа. В зависимости от причин, обусловливающих наступление смерти, у высших животных и человека различают: смерть естественную (физиологическую), наступающую в результате длительного, последовательно развивающегося угасания основных жизненных отправлений организма, и смерть преждевременную (патологическую), вызываемую болезненными состояниями организма, поражениями жизненно важных органов (мозга, сердца, легких, печени и др.). Преждевременная смерть может быть скоропостижной, т. е. наступить в течение нескольких минут и даже секунд (например, при инфаркте).

Смерть теплокровных животных и человека связана с прекращением прежде всего дыхания и кровообращения. Поэтому различают два основных этапа смерти: клиническую смерть и следующую за ней биологическую смерть, или истинную. По истечении периода клинической смерти, когда еще возможно полноценное восстановление жизненных функций, наступает биологическая смерть - необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и тканях.

Пытаясь разгадать природу смерти, З. Фрейд в работе "По ту сторону принципа удовольствия" соединяет психоанализ с рассмотрением результатов биологических исследований своего времени. Он не скрывает того, что человеку хочется найти утешение в биологической предопределенности смерти, не зависящей от него самого: "Если уж суждено самому умереть и потерять перед тем своих любимых, то все же хочется скорее подчиниться неумолимому закону природы, величественной необходимости, чем случайности, которая могла бы быть избегнута".

Сегодня естествознание начинает понимать, что невозможно установить механизм жизни и смерти органической материи, используя лишь идеи финитизма (финитизм - представление, что бытие можно описать с помощью конечного числа неразложимых далее элементов)или один-два уровня исследования. Заманчиво, например, взять и исследовать организм человека прежде всего как химический реактор. Ан нет. Даже с этой точки зрения мы столкнемся с множеством вещей, необъяснимых в избранной системе отсчета. Скажем, знаменитый "химический маятник" - обратимые реакции, открытые Белоусовым-Жаботинским. Если они возможны, почему невозможна "обратная" работа химического реактора по имени "человек"?

Современный немецкий философ Э. Хикель по поводу ограниченности одноуровневого, одностороннего биофизического познания нашего бытия пишет: "Жизнь на земле и все живое примечательны способностью к размножению. Завораживающим оказывается то обстоятельство, что при таком размножении определенную роль в ядре клетки играют химические молекулы и что эта роль может быть выяснена. В этом состоянии завороженности забывают, что исследуемые химические ДНК-"кирпичики" никоим образом не являются всем тем, что образует живой организм: характер репликации ДНК в процессах размножения и роста организмов зависит от взаимодействия этой ДНК с бесчисленными другими факторами и составными частями в ядре клетки; ядро же, в свою очередь, состоит во взаимодействии с окружающей его средой клетки, на которую влияют другие клетки, ткани и которая сама, опять же, оказывает на них влияние; и эти части организма находятся во взаимосвязи с целым и даже с окружающей его средой и многообразными влияниями, причем не только вещественной природы".

По сути дела, проблема причинности смерти сводится к вопросу, который мучил Фрейда: является ли смерть живого организма запрограммированной в генах или это результат сбоя, ошибок в деятельности организма, приводящих клетки к старению и гибели? На этот вопрос нынешнее естествознание, кажется, нашло ответ. Американский биолог Леонард Хайфлик обнаружил предел деления человеческих клеток - 50 (плюс-минус 10) раз. Последующая гибель клетки неизбежна, на какие бы ухищрения мы ни шли. Клетку можно заморозить, а затем вернуть в обычное состояние - и она точно "припомнит", сколько раз она уже делилась. Алексей Оловников из Института химической физики РАН открыл и "счетчик" клеточного деления - причину старения и гибели клетки. Оказывается, при каждом удвоении (размножении) клетки молекулы ДНК становятся чуть короче. Когда укорочение доходит до гена, кодирующего жизненно важную информацию, клетка погибает. Процессу укорочения, названному Оловниковым маргинотомией, ученый дает следующее объяснение: "Дочернюю цепь ДНК строит, перемещаясь по матричной цепи, фермент ДНК-полимераза. Узнающий и каталитический центры у него пространственно разделены. Когда первый - как локомотив - доходит до конца матрицы, второй - как последний вагон поезда - останавливается довольно далеко и конец цепи не копирует. А если узнающий центр находится сзади, то по этой же причине не скопируется начало цепи. Вот длина поезда - расстояние между центрами - и определяет, насколько копируется дочерняя цепь. Другой путь укорочения ДНК связан с тем, что синтез копии начинается с затравки - небольшого участка РНК. После синтеза затравка удаляется, и копия оказывается короче матрицы".

Для тех, кто не любит вникать в "технические" подробности, скажу проще: начальная длина и укорочение поезда (молекул ДНК) в процессе движения (жизни) запрограммированы (единственное исключение - половые клетки человека, в которых ДНК копирует полностью всю матрицу (за счет двух каталитических центров), благодаря чему эти клетки бессмертны). Зачем и кем? Богом? Природой? Естественным отбором? Здесь мы упираемся в самую больную проблему современной практики исследования бытия - проблему совмещения религиозного (мистического) и научного, рационального познания мира. Именно здесь сходятся и расходятся точки зрения на феномен смерти и возможные модели загробного существования.

2.2.4. Смерть с точки зрения физики.

Собственно говоря, своим существованием человек нагло и демонстративно нарушает второй закон термодинамики. Согласно этому закону, все физические процессы в конечном итоге направлены в сторону энтропии (термодинамического равновесия), а ведь органическая жизнь возникла явно вопреки энтропийной направленности мира.

Попробуем вскипятить чайник и выключить газовую горелку. Через энное количество времени температура воды в чайнике сравняется с температурой воздуха. Это и есть грубая модель действия энтропии. Если нет энергетической подпитки извне, любое физическое тело (материя) стремится прийти в равновесие с окружающей средой, приблизиться к максимально хаотическому состоянию. В этом смысле цель бытия материи-энергии - максимально равномерное (и в тепловом, и в динамическом смысле) рассредоточение в пространстве. И вот в этой стройной логической схеме, "как незаконная комета в кругу расчисленных светил", обнаруживается органическая жизнь, стремящаяся противостоять энтропии, создающая антиэнтропийную модель бытия.

Внутри человеческого организма (как и у всех других видов органической материи) есть своего рода "газовая горелка", рассчитанная на определенный срок работы. Живой организм - упорядоченная структура, с помощью метаболизма (обмена веществ) противостоящая переходу в равновесие с окружающей средой. Впрочем, еще в 1955 году Эрвин Шредингер возражал против примитивного трактования метаболизма как основы жизни.

"...Представляется нелепостью, - писал он, - чтобы главным был именно обмен веществ. Любой атом азота , кислорода, серы и т. п. так же хорош, как любой другой атом того же элемента. Что же достигается их обменом? Одно время наше любопытство удовлетворялось утверждением, что мы питаемся энергией. В ресторанах некоторых стран вы могли бы найти карточки-меню, указывающие цену каждого блюда и содержание в нем энергии (калорий). Нечего и говорить, что это нелепость, ибо во взрослом организме содержание энергии так же постоянно, как и содержание материи. Каждая калория, конечно, имеет ту же ценность, что и любая другая, поэтому нельзя понять, чему может помочь простой обмен калорий".

Что же тогда составляет драгоценное нечто, содержащееся в нашей пище, что предохраняет нас от смерти? На это легко ответить, считает Шредингер. "Каждый процесс, явление, событие (назовите его, как хотите), короче говоря, все, что происходит в Природе, означает увеличение энтропии в той части Вселенной, где это имеет место. Так и живой организм непрерывно увеличивает свою энтропию, или, иначе, производит положительную энтропию и, таким образом, приближается к опасному состоянию максимальной энтропии, представляющему собой смерть. Он может избежать этого состояния, то есть оставаться живым, только постоянно извлекая из окружающей его среды отрицательную энтропию, которая представляет собой нечто весьма положительное, как мы сейчас увидим. Отрицательная энтропия - это то, чем организм питается. Или, чтобы выразить это менее парадоксально, существенно в метаболизме то, что организму удается освобождаться от всей той энтропии, которую он вынужден производить, пока он жив".

Разъясняя механизм задержки перехода живого организма к термодинамическому равновесию (т. е. к смерти), неуклюжее выражение "отрицательная энтропия" Шредингер заменяет выражением "энтропия, взятая с отрицательным знаком", которая "есть сама по себе мера упорядоченности". Человеческий организм может противостоять смерти, лишь поддерживая себя на достаточно высоком уровне упорядоченности. Для этого ему нужно извлекать упорядоченность из окружающей среды, дабы компенсировать энтропийные процессы, идущие в клетках. Вот почему живой организм не может питаться химическими веществами в первозданном виде, то есть находящимися на низкой стадии упорядоченности. Нам для питания необходимо крайне хорошо упорядоченное состояние материи в более или менее сложных органических соединениях.

Следующий вопрос, который мы задаем себе, исходя из теории "отрицательной энтропии", таков: почему же мы все-таки умираем, несмотря на то, что можем отлично питаться "органической упорядоченностью"? Умирают даже миллионеры, которые могут поглощать "отрицательную энтропию" любого качества и количества.

Дело в том, что противостоянием энтропии в нашем организме заведует специальная программа, заложенная в наших генах. Программа эта рассчитана на определенный срок работы, после которого приводные ремни управления организмом рвутся, и тело начинает разрушаться по частям. (К вопросу о том, кто заложил в нас эту программу, мы еще вернемся.) Раньше ученые считали, что клетки человека могут делиться бесчисленное количество раз. Но Леонард Хайфлик обнаружил печальное для нас качество клеток - предел их деления. Таким образом, подтвердилась блестящая догадка Шредингера о сходстве между часовым механизмом и организмом. Это сходство, по словам физика, просто и исключительно сводится к тому, что в основе последнего лежит твердое тело - апериодический кристалл, образующий наследственное вещество, не подверженное воздействию беспорядочного теплового движения.

"Но, пожалуйста, не ставьте мне в вину, - кокетливо оправдывается Шредингер, - что я будто бы называю хромосомные нити "зубцами органической машины", по крайней мере, не делайте этого без ссылки на те глубокие физические теории, на которых основано сходство. Потому что действительно не нужно большого красноречия, чтобы напомнить основное различие между ними и оправдать для биологического случая эпитеты - новый и беспрецедентный.

Наиболее поразительными различиями являются, во-первых, своеобразное распределение "зубцов" в многоклеточном организме и, во-вторых, то, что отдельный зубец - не грубое человеческое изделие, а прекраснейший шедевр, когда-либо созданный по милости Господней квантовой механики".

2.2.5. Смерть с точки зрения эстетики.

Об удивительном эстетическом прочувствовании смерти говорят многие древние письменные источники, и среди них "Беседа разочарованного со своим духом" - египетский папирус, написанный около четырех тысяч лет назад. Это поразительная исповедь уставшего и отчаявшегося человека, пытающегося поэтическими образами убедить себя в благости смерти-утешительницы:

"Смерть стоит передо мной сегодня подобно выздоровлению, подобно выходу после болезни.

Смерть стоит передо мной сегодня подобно аромату мирры, подобно сидению под навесом в ветреный день.

Смерть стоит передо мной сегодня подобно аромату лотоса, подобно сидению на берегу опьянения.

Смерть стоит передо мной сегодня подобно удалению бури, подобно возвращению человека из похода к своему дому.

Смерть стоит передо мной сегодня подобно тому, как желает человек увидеть свой дом после того, как он провел многие годы в заключении..."

Эдгар По когда-то заметил, что смерть молодой красивой женщины - лучшая тема для художественного произведения. Правда, он не был здесь первооткрывателем. Еще в средние века сокрушения о кончине прекрасного передавались прежде всего через образ погибшей женской красоты. Леонардо да Винчи писал с тоскою: "О время, истребитель вещей, и старость завистливая, ты разрушаешь все вещи и все вещи пожираешь твердыми зубами годов мало-помалу, медленной смертью. Елена, когда смотрелась в зеркало, видя досадные морщины своего лица, содеянные старостью, жалуется и думает наедине, зачем два раза была похищена". (Елена Прекрасная - дочь Зевса и Леды, из-за похищения которой началась Троянская война и чья красота стала нарицательной,)

В средневековье сквозь флер христианства явно проглядывал грубый материализм, который, по словам Й. Хейзинги, не мог смириться с мыслью о кончине чего-то прекрасного без того, чтобы не усомниться в красоте самой по себе.

С тех пор как изящная словесность стала достоянием "широких трудящихся масс" и по сей день почти все писатели с большим "кайфом" отправляют своих героев на тот свет. Да еще и названия дают соответствующие: "", "Смерть в Венеции", "Смерть Тарелкина", "Смерть коммивояжера", "Девушка и Смерть", "Приглашение на казнь" или просто "Смерть". Разумеется, я имею в виду произведения серьезные, мирового масштаба, ибо в детективах трупы громоздятся горами, но это ни на йоту не приближает нас ни к сердечному прочувствованию смерти, ни к рациональному ее постижению.

Как известно, диалектика смерти в искусстве передается через категорию трагического. О том, что эстетическая эмоция включает в себя как радость, так и скорбь, ужас, говаривал еще Юм. Без гибели нет катарсиса, очищения, - этот закон античной трагедии, как пола плаща над ребенком, навис над всей средневековой и современной литературой Запада и Востока (о Севере и Юге умолчу). Гением смертельной литературы можно назвать Шекспира. Его герои не просто умирают или убивают других, но превращают это действие в великую эмпирическую философию, внутренне как бы наслаждаясь переходом от "быть" к "не быть".

Живописцы и графики тоже не обделили смерть своим вниманием. В средние века ей посвящали чуть ли не каждое третье произведение изобразительного искусства. Осмысление смерти происходило одновременно в возвышенном (экзистенциально-эсхатологическом) и в бытовом ключе. А для многих художников Ренессанса смерть - это чуть ли не праздник, пиршество красок и плоти (пусть и умирающей). Даже распятого Христа умудрялись писать весьма жизнелюбивыми красками. Бытовое же осмысление смерти (например, в миниатюрах из книг типа "Искусство умирать") хотя и отличалось фамильярным отношением к курносой, но все же не теряло духовного, экзистенциального напряжения. Критический реализм XIX века перевел осмысление смерти в социальную плоскость. "Утро стрелецкой казни" Сурикова или "Казнь заговорщиков в России" и "Подавление индийского восстания" Верещагина - классический тому пример. Для живописцев-реалистов важно было не столько передать внутреннее состояние человека, сколько обличить несправедливое устроение мира. Средневековая эстетика не снижала образ смерти даже лубочно-бытовыми миниатюрами. А "высокий реализм" добился отчуждения человека от смерти, относясь к ней как к социальному акту и не более. Из генералов смерть была разжалована в унтер-офицеры и послана на Кавказ, в действующую армию.

Искусство XX века вернуло смерти ее эполеты. Но сделала это скорее литература, чем живопись. Правда, русская литература еще в XIX веке сумела преодолеть детскую болезнь социального критиканства, выйдя на "проклятые" вопросы бытия. Здесь русские писатели (прежде всего Достоевский и Толстой) почти на век опередили Европу (и остальной мир). Что ни говори, но вся экзистенциальная литература нашего столетия - всего лишь зарево "" и "Братьев Карамазовых".

Искусство первым заговорило о смерти любого человека, даже самого ничтожного, как о гибели целого мира. Правда, мировая культура вторичная в осмыслении самого феномена смерти - она либо плетется за буддизмом , приравнивающим смерть к жизни (ибо смерть - это новое рождение), либо за каким-нибудь новейшим учением типа экзистенциализма, для которого жизнь и смерть абсолютно равны, поскольку одинаково абсурдны .

Если же подняться на более высокий уровень, отрешась от прагматической функции эстетического наслаждения при восприятии художественного описания смерти (уф-ф, еле выговорил!), то придется перейти на философские категории, как это сделал в диалоге с А. Панченко "Чтобы свеча не погасла". По его мнению, "самое существенное то, что на планете Земля происходит не только накопление солнечного света путем фотосинтеза, но и творческие его преобразования в формы, устремленные к иррациональным понятиям: Истина и Красота". Правда, избегает при этом говорить об одной из главнейших проблем теории познания, суть которой можно сформулировать так: существует ли эстетика, красота, истина и т. д. вне человеческого сознания - или все это умирает вместе с нами? Умирают диалоги Платона, законы ньютоновской механики, белеющие одиноко паруса "в тумане моря голубом", умирают "гении чистой красоты", пронзительно канареечные подсолнухи Ван Гога...

2.2.5. Смерть с точки зрения теософии.

Если говорить о раннем периоде теософии, трактуя ее как способ мистического богопознания, то отношение к смерти у Беме, Сведенборга, Парацельса, Этингера и других теософов целиком укладывалось в рамки их личного иррационального опыта, в изложении которого они, правда, нередко использовали элементы рациональной философии. Во всяком случае, все они воспринимали "потусторонние" явления как несомненную реальность. Сведенборг даже сочинил обширный труд "О небесах, о мире духов и об аде", где изложил свои мысли о точных соответствиях ("корреспонденциях"), связующих явления этого и того света. Философия назвала это учение "грезами" (Кант), а церковь - "дьявольщиной", "искушением малых сих".

Второй период развития теософии связан с религиозно-мистическим учением русской писательницы, сложившимся под влиянием религиозно-философских концепций индуизма , брахманизма, буддизма, а также течений типа спиритизма.

Цель жизни

Цель в жизни - самая большая задача, которую хочется в жизни реализовать. У человека может быть много больших жизненных целей - получить достойное образование, жить в своем особняке на берегу такого-то моря, вырастить таких-то детей, но цель в жизни - это самое главное из всех других жизненных целей.

У многих ли людей есть цель в жизни? - Нет, у единиц. Почему? Потому что, в отличие от мечтаний, цель в жизни предполагает большой труд, ежедневную работу для движения к твоей цели. Если ты каждый день думаешь о том, что тебе важно, и делаешь для этого что-то - у тебя цель в жизни есть. Если ты не знаешь, что тебе на самом деле важно, или в разные дни ты думаешь об этом по-разному, либо много думаешь, но мало что делаешь - у тебя цели в жизни пока нет.

Цель «задает» целостность деятельности. Если это цель жизни, то она определяет целостность жизни. У человека, не имеющего цели жизни, и жизнь не реализуется как органическое целое в биосоциальном, т. е. человеческом смысле. «Жизнь без цели - человек без головы» - гласит народная мудрость.

Не всякий человек ставит перед собой цель жизни, но если ставит, то этим человек полагает ее как целенаправленную деятельность.

Вообще в реальной жизни существует целое дерево целей . Цель жизни - это главная или общая цель жизни. Помимо нее существуют либо подчиненные, промежуточные, либо побочные цели. Подчиненные и промежуточные цели - это цели, осуществление которых открывает путь к главной цели жизни, приближает к ней. Побочные или параллельные цели - это цели, которые формируют всю "кухню" жизни, обусловливают полноценное гармоническое развитие человека. В своей сумме они не менее важны, чем главная цель жизни (например, цель укрепить здоровье средствами физической культуры, построить дом, различные увлечения, хобби). В некоторых ситуациях возникает конфликт между главной целью жизни и побочными целями. Этот конфликт может завершиться либо победой главной цели жизни, либо победой побочных целей.

Главная цель жизни - это цель, осуществление которой оправдывает жизнь человека в целом, как личности, субъекта, стоящего где-то наравне с обществом, осознающего свои цели как цели человека вообще или цели того или иного сообщества людей. В главной цели жизни по логике вещей сливаются воедино стремления человека как индивидуума и цели общества.

Проблема определения цели жизни сродни проблеме выбора профессии. Более того, первая является, как правило, продолжением второй. В формировании цели жизни «участвуют» и случайность, и необходимость, и внешние обстоятельства, стимулы, и внутренние побуждения, мотивы.

В некоторых случаях бывает и так, что человек не останавливается на выборе какой-то одной цели жизни (яркий пример: две жизни А.П. Бородина как композитора и химика).

Если цель поставлена, то она становится законом деятельности, категорическим императивом, необходимостью, которой человек подчиняет свою волю.

Таким образом, можно видеть две стороны сознательной жизнедеятельности: целеполагание (поиски цели, выбор цели) и целенаправленность (целеустремленность, движение к цели, вернее, от цели к результату). Обе стороны важны для человека в равной степени.

Отдавая отчет в важности цели и связанных с ней целеполагания и целеустремленности, не следует, однако, абсолютизировать ее. Жизнь в некотором смысле есть единство цели и бесцельности , т. е. единство организованности и неорганизованности, труда и отдыха, напряжения и расслабления. Бесцельность реализуется, прежде всего, в том, что наряду с главной целью жизни существует множество побочных целей. Поиск и реализацию побочной цели (и вместе с тем отвлечение от главной цели) можно интерпретировать как бесцельность. Говорят же, что нельзя все время работать, думать об одном, что нужно отвлечься, развлечься, отдохнуть, снять напряжение, переключиться на другой род деятельности. Не случайно современный человек все больше внимания уделяет побочным занятиям, хобби, интуитивно сознавая, что напряжение труда, главной цели, главного дела жизни может просто уничтожить его.

Нужно также иметь в виду, что жизнь человека не всегда протекает на уровне целеполагания и реализации целей. Человек может совершать целесообразные действия, минуя стадию целеполагания, чисто инстинктивно, безотчетно. Например, потребность в отдыхе, сне может "реализоваться" в виде цели (поисков ночлега и т. п.) или непосредственно - человек незаметно для себя уснул в метро. Или такой пример: когда человек случайно касается рукой горячего предмета, то он отдергивает ее - здесь совершено целесообразное действие, но нет целеполагания и сознательного стремления к цели.

Когда возникает необходимость целеполагания? Вероятно тогда, когда между потребностью и ее удовлетворением имеется какое-то препятствие (не очень большое, но и не очень маленькое) или для удовлетворения потребности нужно совершить сложные ориентировочные действия.

Глава II. Что такое смерть? Понятие смерти с точки зрения философии

Что такое смерть? Смерть, прекращение жизнедеятельности организма, гибель его. У одноклеточных организмов смерть особи проявляется в форме деления, приводящего к прекращению существования данной особи и возникновению вместо нее двух новых. Смерть теплокровных животных и человека связана с прекращением, прежде всего дыхания и кровообращения. Различают 2 основных этапа смерти: клиническую смерть и следующую за ней биологическую, или истинную, - необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и тканях.

Осознавая неизбежность смерти люди не уставали искать способы противостоять ей. Человек приходит в этот мир, чтобы жить, а не для того, чтобы умереть. Жизнь человеческая – это наивысшая ценность, это наше бытие. Это все, что у нас есть. Поэтому не может быть сегодня задачи наиболее важной, чем сохранить ее, продлить ее на максимально достигаемый срок.

Но Человек вместе со всем животным миром вынужден подчиняться ее законам, обуславливающим неизбежность смерти. Смерть есть необходимый момент жизни. Но почему человек должен подчинятся ей. Мы нарушили столько мыслимых и немыслимых законов природы, мы берем от нее на много больше, чем она может нам дать. Размышляя о смерти, начинаешь понимать, что смерть, пожалуй, единственное, перед чем все равны: бедные и богатые, грязные и чистые, любимые и нелюбимые. Хотя и в древности, и в наши дни делаются попытки убедить мир, что есть люди, побывавшие «там» и вернувшиеся назад, но здравый рассудок отказывается этому

верить. Требуется вера, необходимо чудо, какое совершил евангельский Христос, «смертию смерть поправ». Замечено, что мудрость человека часто выражается в спокойном отношении к жизни и смерти. Как сказала Махатма Ганди: «Мы не знаем, что лучше – жить или умереть. Поэтому нам не следует ни чрезмерно восхищаться жизнью, не трепетать перед мыслью о смерти. Мы должны одинаково относиться к ним обоим. Это идеальный вариант.» А еще задолго до этого в «Бхагавадгите» сказано: «Воистину, смерть предназначена для рожденного, а рождение неизбежно для умершего. О неизбежном – не скорби!» Вместе с тем, немало великих людей осознавали эту проблему в трагических тонах

Смерть - это не отсутствие жизни, а её окончание, завершение. Поэтому смерти противостоит не жизнь, а рождение. Это вполне естественный процесс перехода из живого состояния в неживое. Живое и неживое, выживание и не выживание - это две стороны единой окружающей нас природы. Нам на Земле известен только один вариант жизни - жизнь белковых макромолекул. С другими вариантами мы сталкиваемся только при чтении фантастической литературы, где можно встретить жизнь на основе кремнийорганических соединений, энергетических полей и тому подобное. Попытки учёных, верящих в возможность однозначного отражения феномена реальности в каком-либо языке, определить принципиальные различия живого и неживого делаются уже достаточно давно. В XIX веке француз Танглю определял смерть как общее свойство всех живых. Один из основоположников танатологии М. Ф. К. Биша говорил, что «жизнь - это совокупность явлений, противящихся смерти». Классики диалектического материализма подвергли эти представления критике за их метафизический подход к решению сложной проблемы. Так, Ф. Энгельс написал, что «жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования заключается по своему существу в постоянном обновлении их химических составных частей путем питания и выделения» и далее сформулировал следующий тезис: «Жить значит умирать». Но если сопоставить представления Энгельса и его оппонентов, которых он критиковал, то окажется, что принципиальных различий между ними не существует. Более того, все они подходили к трактовке жизни только с позиций единственной известной им белковой формы. Все они считали свой субъективный язык единственно возможным инструментом описания реальности.

Совершенно иной взгляд на смерть имел философ Артур Шопенгауэр , который создал теорию палингенезии, представляющую собой философскую альтернативу религиозной реинкарнации.

С другой стороны некоторые философии и религии рассматривают смерть не как противоположность рождению, а как неотъемлемую часть воскрешения. Это имеет отношение ко всем авраамическим религиям, к религии Древнего Египта. Поэт конца XIX - начала XX века Максимилиан Волошин в стихотворении «Мятеж» писал:

Чтобы не дать материи изникнуть,

В нее впился? сплавляющий огонь.

Он тлеет в «я», и вещество не может

Его объять собой и задушить.

Огонь есть жизнь.

И в каждой точке мира

Дыхание, биенье и горенье.

Не жизнь и смерть, но смерть и воскресенье -

Творящий ритм мятежного огня.

Глава III. Проблемы жизни и смерти в духовном осмыслении человека.
Смерть и потенциальное бессмертие самая сильная приманка для философствующего ума, ибо все наши жизненные дела должны так или иначе соизмеряться с вечным. Человек обречен на размышления о смерти и в этом его отличие от животного, которое смертно, но не знает об этом.

По сути дела, речь идет о триаде: жизнь – смерть – бессмертие, поскольку все духовные системы человечества исходили из идеи противоречивого единства этих феноменов. Наибольшее внимание здесь уделялось смерти и обретению бессмертия в иной жизни, а сама человеческая жизнь трактовалась как миг, отпущенный человеку для того, чтобы он мог достойно подготовиться к смерти и бессмертию.

3.1 Жизнь – в философском аспекте времен и народов.

За небольшим исключением у всех времен и народов высказывания о жизни носили негативный характер. Жизнь – страдание (Будда, Шопенгауэр и др.); жизнь – сон (Веды, Платон, Лабрюйер, Паскаль); жизнь – бездна зла (древнеегипетский текст «Разговор человека со своим духом). «И возненавидел я жизнь, ибо противным мне стали дела, которые делаются под солнцем, ибо все – суета и томление духа» (Экклезиаст); «Человеческая жизнь жалка» (Сенека); «Жизнь – борьба и странствие по чужбине» (Марк Аврелий); «все пепел, призрак, тень и дым» (Иоанн Дамасский); «Жизнь однозвучна, зрелище уныло» (Петрарка); «Жизнь – это повесть глупца, рассказанная идиотом, полная шума и ярости, но лишенная смысла» (Шекспир); «Жизнь человеческая не что иное, как постоянная иллюзия» (Паскаль); «Вся жизнь – лишь цена обманчивых надежд» (Дидро); «Моя жизнь – вечная ночь, что такое жизнь, как не безумие?» (Кьеркегор); «Вся человеческая жизнь глубоко погружена в неправду» (Ницше). Об этом же говоря пословицы и поговорки разных народов – «Жизнь – копейка». Ортега-и-Гассет определили человека не как тело и как дух, а как специфическую человеческую драму. Действительно, в этом смысле жизнь каждого человека драматична и трагична: как бы удачно не складывалась жизнь, как бы она не была длительна – конец ее неизбежен. «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву» (Экклезиаст). Столетие спустя, после Экклезиаста, греческий мудрец Эпикур пытался решить этот вопрос вопросов так: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем».

Глава IV. Взгляды мировых религий на вопросы жизни и смерти.

В древние времена, когда познание еще не расщепилось на специализированные дисциплины, философия по совместительству выполняла роль целого ряда наук, в том числе и психологии. В античной философии отношение к смерти определялось несколькими факторами, в том числе природой, характером смерти. Например, Платон в диалоге «Тимей» говорит, что «естественная смерть безболезненна и сопровождается скорее удовольствием, чем страданием». Тело умирает, это ясно. В этом не сомневался даже создатель учения об идеях. А что происходит с душой?

Последователи Платона искали истину о смертности или бессмертии души между двумя доводами: или знание (сознание) - это припоминание жизненного опыта, или душа - гармония, существующая спокон века. Последователи Аристотеля держались веры в божественное начало мира, дозволившее формам бытия развиваться и умирать по собственным законам. Киники плевали на тех и других, ибо мысль (идея) была для них средством, а целью - сама жизнь (вернее, образ жизни). По той же причине образ смерти киникам был интереснее самой смерти. Киники породили стоиков с их нарочитым презрением к смерти и в какой-то степени повлияли на возникновение таких институтов христианства, как юродство, отшельничество и странничество. Прабабушкой христианских скитов была бочка Диогена. Если жизненные отношения складывались так, что невозможно было их упорядочить (т.е. честно и посильно выполнять долг), стоики предпочитали покончить самоубийством, нежели добавлять в мир лишний хаос. Так, например, поступили Зенон из Китиона и Клеанф.

«Прожигатель жизни» Эпикур боролся со страхом смерти такими рассуждениями: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения... Все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Поэтому правильное знание того, что смерть не имеет к нам никакого отношения, делает смертность жизни усладительной, - не потому, чтобы оно прибавляло к ней безграничное количество времени, но потому, что отнимает жажду бессмертия... Глуп тот, кто говорит, что он боится смерти не потому, что она причиняет страдания, когда придет, но потому, что она причиняет страдание тем, что придет: ведь если что не тревожит присутствия, то напрасно печалиться, когда оно только еще ожидается. Таким образом, самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем. Таким образом, смерть не имеет отношения ни к живущим, ни к умершим, так как для одних она не существует, а другие уже не существуют».

Впрочем, независимо от веры и философских убеждений, Рим и Греция возвели смерть на мраморный пьедестал. Хорошей смертью была смерть героя или свергнутого императора, который бросается на меч или бьет себя в грудь кинжалом. Цезарь под ножами заговорщиков заботился не о спасении, а о том, чтобы в момент смерти принять достойную позу. Нерон, напротив, в час смертельной опасности струсил (его раб вынужден был самоубийством напомнить хозяину о чести императора) и стал объектом насмешек для современников.

Христианская философия, переняв у античности блестяще отработанный аппарат формальной логики, разошлась с ней в остальном. Ранние отцы церкви (св. Игнатий Богоносец, св. Иустин философ, Татиан, Муниций Феликс и другие) смерть активно противопоставляли жизни, причем отнюдь не в пользу второй. В послании св. Игнатия Богоносца сами названия глав говорят за себя: «Не устраняйте от меня мученичества», «Желаю умереть», «Через смерть я достигну истинной жизни», «Желаю умереть, ибо любовь моя распялась» и т.д. Желая смерти, христианин тем не менее не должен был относиться к ней свысока. Блаженный Августин нападал на стоиков за их пренебрежение к страху перед смертью, за то, что они за своей моральной «выпрямленностью» не увидели сжимающей их Божьей горсти. Христианство не отрицало необходимости избавляться от страха перед смертью, но этот страх должен был не растворяться в воздухе, как лютеровский черт после броска чернильницей, а трансформироваться в торжественный ужас перед Божьим судом.

И все же даже столь мощная вера, как христианство, не могла до конца истребить в человеке примитивную животную боязнь физической гибели. Вот почему во все века теологи и «свободные мыслители» христианства заостряли такую психологическую проблему смерти, как преодоление страха и отчаяния. Кьеркегор в работе «Болезнь к смерти» пишет, что «христианин - единственный, кто знает, что такое смертельная болезнь. Он черпает из христианства храбрость, которой так недостает естественному человеку, - храбрость, получаемую вместе со страхом от крайней степени ужасного. Стало быть, храбрость нам всегда дарована; а страх перед великой опасностью дает нам решимость противостоять опасности меньшей; бесконечный же страх перед единственной опасностью делает все прочие несуществующими. А ужасный урок христианина - это то, что он научается распознавать «смертельную болезнь».

В европейское средневековье к страху перед смертью обильно примешивался страх перед миром мертвых, который присутствовал в сознании людей столь же реально, как и мир живых. Персонификация «того света», его активное «вмешательство» в жизнь на Земле, вплоть до реальных явлений мертвецов пред очами живущих, с одной стороны, усиливали страх, ужас перед загробным миром, а с другой - придавали этому миру знакомые черты, сближая психологию двух ипостасей бытия.

Медиевист А.Я. Гуревич отмечает: «Смерть, по представлениям средневековых людей, не была завершением, полным концом человеческого существования. Я имею в виду не ту очевидную для христианина истину, что после прекращения жизни тела остается бессмертная душа. Важно иное: связь между людьми смертью не прерывается, умершие обладают способностью общаться с живыми. Мертвые сохраняют заинтересованность в мире живых, посещают его, с тем чтобы уладить свои дела или улучшить свое положение на том свете. Мир умерших воздействует на мир живых. Со своей стороны и мир живых способен оказывать решительное влияние на участь покойников. Наконец, в мире ином в определенных случаях оказываются люди, которые умерли лишь на краткое время и затем возвращаются к жизни. Временно скончавшиеся, живые или ожившие мертвецы, загробное существование которых не имеет ничего общего с вечным сном и покоем, обмен вестями и услугами между этим и тем светом, - как видим, между обоими мирами происходит напряженное общение».

Ф.Таубах в работе «Index Exemplorum» приводит около 240 примеров появления покойников в мире живых. Причем появления в физическом виде. О панибратстве двух миров замечательно свидетельствует средневековая история, приведенная в книге А.Я. Гуревича. Один пьяница нашел на кладбище череп и спьяну пригласил мертвеца к себе в гости. Череп отвечал: «Ступай вперед, я следом». В испуге бедняга заперся в своем доме, но мертвый гость, собственно, скелет, заставил его отпереть и, вымыв руки (какова деталь!), уселся за стол вместе со всеми. Он не ел и не пил и молчал, но, покидая дом, пригласил хозяина на восьмой день прийти туда, где они в первый раз повстречались. Все домашние были в ужасе и не знали, что делать. Пьяница покаялся в грехах и принял причастие, но был вынужден явиться на свидание. Внезапно налетевший ветер перенес его в чудесный пустой замок, где он повстречал за пиршественным столом того же покойника. Мертвец успокоил его: ничего дурного ему не будет причинено, но пусть впредь он так легкомысленно не ведет себя с умершими. О себе труп рассказал, что он был в том городе судьей, не заботился о Боге и любил выпить. Однако судил он справедливо, и Господь его пожалел. Затем ветер унес живого гостя домой, и его родные и близкие были поражены переменой: на руках и ногах его выросли ногти, подобные когтям орла, а испытанный им страх отпечатался на лице, которое почернело и выглядело ужасным.

Позднее, в XVII веке, рационализм погнал европейцев поверять алгеброй гармонию - преодолевать страх смерти, страх загробного небытия с помощью математики. Голая вера, даже подпертая костылями Аристотелевой логики, хромала, оставляя чувство неудовлетворенности. Чем быстрее развивались естественные науки, чем больше был их успех в областях практической деятельности, тем сильнее хотелось использовать их для бегства от страха смерти. Символом такой философии может служить Спиноза, доказывающий существование Бога и совершенного добра при помощи математических аргументов.

Еще позднее, в эпоху Просвещения, человеческое сознание изображали как пустой сосуд, в который опыт вливает содержание жизни, в том числе и осмысление смерти. Психологические нюансы, естественно, зависели от мировоззренческой ориентации. Деисты, в отличие от христиан, отрицали изначальный грех (зло) человеческой природы, за который и следует расплата - смерть. Напротив, считали они, человек от природы добр и только среда обитания, несовершенные общественные отношения толкают его в объятия знаменитой латинской пословицы «Человек человеку волк». А значит, смерть не является возмездием, можно не бояться ни смерти, ни адских мук, поскольку и Бог - это не персонифицированное существо в ветхозаветном понимании, а, скорее, часовщик, который некогда соорудил часы-Вселенную, завел пружину нашего мира и, закончив работу... забыл о ней. Так же бесцеремонно отрицали святую Троицу и пантеисты, для которых Бог был растворен в каждой частице мира. Добавим сюда еще философский идеализм XVIII века - и перед нами возникнет пестрая картина новой философии бытия и смерти. Философии, где, с одной стороны, человеку напоминали о том, что он является лишь «пищеводной трубой», так же как его меньшие братья, лишь «бесконечно более облагороженной» (Гердер), - а с другой стороны, возводили «моральный закон во мне» в абсолют (Кант).

XIX век. Тут вам и Дарвин, и Карл Маркс, и Шопенгауэр, и Ницше. Господи, да кого только нет! А если добавить еще похмелье от Великой французской революции и наполеоновских войн, поневоле закружится голова. А если вспомнить, что последнюю ведьму сожгли в Испании в 1826 году, а в Мексике - аж в 1860-м, то станет понятной фантастическая амплитуда века. Одни, подобно православному святому старцу Серафиму Саровскому, заранее изготовившему себе гроб собственными руками, относились к смерти как к привычному и даже радостному делу. Другие (французская актриса Сара Бернар) спали в гробу - не из желания эпатировать публику, а просто так, не придавая этому особого значения. И в то же время философы эмоционального типа (неоэмпирики, точнее, психоэмпирики) не говорили - вопили о смерти.

Среди этих воплей самый громкий принадлежал Артуру Шопенгауэру. Он полагал, что мир, основанный на стихийной, неведомо откуда взявшейся «воле к жизни», не достоин самого себя, ибо раздроблен на множество «маленьких воль», каждая из которых претендует на самообожествление. Так не честнее ли признаться в абсурде «войны всех против всех», в том, что наш мир - не наилучший, а наихудший из возможных? Отсюда - один шаг до идеи самоуничтожения.

«...Хотел того Шопенгауэр или не хотел, - констатирует современный комментатор, - но фактическим, реальным и - главное - действенным результатом, увенчавшим его философскую систему, оказалась специфическая формулировка проблемы смерти, им была сформулирована проблема «истинности» смерти, «подлинности» небытия, понятого как небытие вечно живущей Воли, - эта проблема сменила традиционный в западной культуре вопрос об истинной жизни, который был дискредитирован тем, что сама жизнь была объявлена предельным воплощением всякой неистинности».

Один из наследников Шопенгауэра, Фридрих Ницше, мысли о смерти сжал в своих книгах, как пружину (она раскручивается до сих пор). Заменив волю к жизни волей к власти, он пытался таким образом преодолеть страх перед ватной стеной, отсекающей шум и ярость жизни. Смерть для него - не аморфное существо, а катализатор действия, гениальный спарринг-партнер на ристалище мира, побуждающий человека напрягать все жизненные силы.

«Мысль о смерти, - фиксирует Ницше свое состояние в сочинении «Веселая наука». - Мне доставляет меланхолическое счастье жить в этом лабиринте улочек, потребностей, голосов: сколько наслаждения, нетерпения, ненасытности, сколько жаждущей жизни и опьянения жизнью обнаруживается здесь с каждым мгновением! И, однако, скоро настанет такой покой для всех этих шумящих, живущих, жаждущих жизни! Взгляните, как стоит за каждым его тень, его темный спутник!.. ...И все, все думают, что все, случившееся до сих пор, было ничем либо мало чем и что близкое будущее есть все: и отсюда эта спешка, этот крик, это самооглушение и самонадувательство! Каждый хочет быть первым в этом будущем, - и все же только смерть и гробовая тишина есть общее для всех и единственно достоверное в нем! Как странно, что эта единственная достоверность и общность не имеет почти никакой власти над людьми и что они наиболее далеки от того, чтобы чувствовать себя братьями во смерти! Я бы охотно добавил что-нибудь к этому, чтобы сделать им мысль о жизни еще во сто крат достойнее размышления». (С этой идеей - братства не в жизни, а в смерти - перекликаются даже далекие от ницшеанства идеи современного ислама. Так, Гейдар Джемаль, руководитель Исламского независимого центра «Тавхид» (Москва), говорит: «Как Творец человека Бог является и его завершителем, то есть выступает внутри него как конец его индивидуального существования. Не естественно ли, что смерть человеку ближе, чем его жизнь?»)

Другой философ эмпирического склада, Лев Шестов, пенявший Ницше за пренебрежительный отзыв о смерти Сократа, всю жизнь любовно обхаживал проблему «естественности и неестественности» смерти. Гибель великого грека Шестов брал как пример «лобового» столкновения со смертью. Пытаясь восстановить внутреннее состояние Платона после вынужденного самоубийства Сократа, Шестов пишет: «...когда на наших глазах умирает учитель, соображения об естественности смерти и вообще об естественности едва ли кому могут прийти на ум. Тогда думаешь только о неестественном, о сверхъестественном. И разве может быть у нас уверенность, что естественное правомочнее и могущественнее сверхъестественного? Оно - на первый взгляд - постижимее, мыслимее, ближе. Но что толку и в первом взгляде, и в мыслимости, и в постижимости! Сократа-то ведь отравили, и его нет! Конечно, «естественное» не тревожит, легко переносится и приемлется, открыть же душу для сверхъестественного безмерно трудно. И только пред лицом великих ужасов душа решается сделать над собою то усилие, без которого ей никогда не подняться над обыденностью: безобразие и мучительность смерти заставляет нас все забыть, даже наши «самоочевидные истины», и идти за новой реальностью в те области, которые казались до того населенными тенями и призраками».

Любимец Шестова - Платон, и чуть ли не за каждой странице своих сочинений он напоминает слова античного мыслителя о том, что философия есть приготовление к смерти. В конце концов, подобная игра на одной струне начинает надоедать и хочется перефразировать: смерть есть приготовление к философии. Впрочем, это и впрямь так. Энергия смерти (хаоса) питает жизнь (порядок). Недаром Хайдеггер считал смерть куда более важным явлением, чем жизнь, ибо она, смерть, и делает жизнь - жизнью, персонифицирует ее. Наше бытие, по Хайдеггеру, - это есть «бытие-к-смерти» (сравним с Кьеркегором: «болезнь к смерти»). Мысль глубокая и мелкая одновременно. Однако куда больше констатации нас интересует преодоление. А вот преодоления смерти Хайдеггер нам не обещает. Ибо если есть преодоление, то нет «самости» бытия, а есть только «несобственное», анонимное существование - то, что христианин назвал бы «богорастворенностью», а буддист - уходом в нирвану. Сие же никак не может устраивать самоосознающую личность с ее маниакальным антропоцентризмом.

Вообще, философы XX века страдали невероятным «ячеством». Они с мальчишеским азартом разрушали замки на песке, возведенные их предшественниками, и строили свои - воздушные замки. Воздушные - в том смысле, что терминология Хайдеггера, Ясперса, Сартра, Камю, Маркузе, Адорно и других построена на смысловых структурах, работающих на самое себя, не обеспеченных внеличностной семантикой. Это производство с замкнутым циклом, использующее для генерации новых идей собственные отходы (напоминаю, что я имею в виду не концепции, а терминологию). Как будто не было и нет великой теоремы Геделя о неполноте! (Ее с чистой совестью можно использовать и в сфере философского познания мира.)

Правда, некоторые философы (например, Сартр) призывали не к смирению перед смертью или бестрепетному постижению ее великого смысла, а к «вооруженному» сопротивлению. Это различие объясняется принципиальной разностью подходов к методу познания. Здесь уместно провести аналогию с актерским ремеслом. Вахтангов некогда учил актеров играть не «образ», а «отношение к образу». Так и философы разделяются на тех, кто исследует «образ бытия» (Платон, Гегель, Хайдеггер), и тех, кто исследует «отношение к образу бытия» (Шопенгауэр, Авенариус, Мах, Ницше, Сартр, Маркузе).

То, что для Хайдеггера было умозрительным анализом, онтологическим чертежом странного устройства, обозначенного как Homo sapiens, для Сартра с товарищи являлось болью, сгустком нервов, комком отчаяния.

Преодоление (постижение) смерти возможно путем эмоциональным (психотерапевтическим), социальным или путем умозрительного теоретизирования - выбор за мыслителем.

Философские школы и течения XX века понятие смерти намертво увязали с понятием времени. Впрочем, о подобном говорили - правда, в ином, моральном плане - и писатели. «Memento mori» - великое слово, - размышлял Лев Толстой. - Если бы мы помнили то, что мы умрем, вся жизнь наша получила бы совсем другое назначение. Человек, зная, что он умрет через полчаса, не будет делать ни пустого, ни глупого, ни, главное, дурного в эти полчаса. Но полвека, которые, может быть, отделяют тебя от смерти, разве не то же, что полчаса? Перед смертью и перед настоящим времени нет».

Конечно, для конкретного человека время - это, скорее, психологическая, чем физическая категория. В этом смысле главное свойство времени парадоксально - оно (время) обладает бесконечным количеством конечных отрезков (здесь уместно вспомнить знаменитые апории (парадоксы) античного философа Зенона «Стрела» и «Ахиллес и черепаха», в которых время и движение разложены на бесконечное число отрезков), и это делает субъекта, воспринимающего время, фактически бессмертным. Еще раз вспомним блестящую формулировку Эпикура: «Самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как, пока мы существуем, смерть еще отсутствует, когда же она приходит, мы уже не существуем». Нечто похожее встречается и у Марка Аврелия: «Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери - и сводятся они всего-навсего к мгновению. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не имею?»

По сути дела, человек смертен не для себя, а лишь для постороннего наблюдателя. Эту простую мысль подтверждает и принцип релятивизма, характерный для современного научного и философского мышления. Впрочем, здесь мы уже вступаем на суверенную территорию науки, изучающей Психею (душу).

Существование либо в божественный дар, после которого человека ожидает вечная и счастливая жизнь . У многих народов существовали представления о смерти, как о моменте, когда бессмертная душа человека расстаётся с телом и направляется к душам предков. Также имелись и обряды поклонения смерти.

Говоря об изучении смерти, академик В. А. Неговский в «Очерках по реаниматологии » писал:

…ход естествознания приостановился перед изучением смерти. Веками это явление было столь сложным и непонятным, что, казалось, находится за пределами человеческого познания. И лишь постепенно накапливающиеся робкие и вначале довольно элементарные попытки оживить человека и случайные успехи при этом разрушили эту непознаваемую стену, делающую смерть «вещью в себе».

Конец XIX и особенно XX век внесли в проблему смерти коренные изменения. Смерть перестала нести на себе отпечаток мистики, но тайна её сохранилась. Смерть, являясь закономерным завершением жизни, стала таким же объектом научных исследований, как и сама жизнь .

Один из основателей экспериментальной патологии , стоявший у истоков танатологии, знаменитый француз Клод Бернар в «Лекциях по экспериментальной патологии» писал: «…чтобы знать, как живут организмы животного и человека, необходимо видеть, как множество их умирает, ибо механизмы жизни могут быть вскрыты и обнаружены лишь знанием механизмов смерти.»

Изменение научного отношения к смерти, низведение смерти до естественного физиологического процесса, требующего квалифицированного физиологического анализа и изучения, пожалуй, особенно рельефно проявилось в высказывании И. П. Павлова : «…какое обширное и плодотворное поле раскрылось бы для физиологического исследования, если бы немедленно после вызванной болезни или ввиду неминуемой смерти экспериментатор искал с полным знанием дела способ победить ту и другую» (И. П. Павлов, собрание сочинений, т. 1, с. 364).

Социология

Смертность человека оказала огромное влияние на человеческое общество , став одной из важнейших причин появления и развития религий . Значительную роль религий в истории нашей цивилизации не станет отрицать никто, религиозные деятели всех времён и народов объявляли войны (крестовые походы , джихад), оправдывали захватнические войны религиозными целями, стояли в иерархии управления над правителями государств , определяли личную жизнь людей и направляли развитие культуры (архитектура , живопись , музыка , образование).

Неизбежность гибели и вера в загробную жизнь привели к появлению проблемы избавления от тел умерших или хранения этих тел. Различные религии, в различные эпохи решали этот вопрос по-разному. Такие представления привели к возникновению особых территорий, предназначенных для захоронения - кладбищ . Во многих религиях тело не имеет такого важного значения, и допускаются иные способы избавления, например, сожжение - кремация . Вера в загробную жизнь породила всевозможные коллективные ритуалы, призванные сопроводить умершего в последний в этом мире путь, такие, как торжественные похороны, траур и многие другие.

Биология и медицина

Виды смерти. Терминальные состояния

Выделяют несколько видов смерти: клиническая смерть , биологическая смерть и окончательная смерть . В подкатегорию попадает смерть мозга .

Наступлению смерти всегда предшествуют терминальные состояния - преагональное состояние , агония и клиническая смерть , - которые в совокупности могут продолжаться различное время, от нескольких минут до часов и даже суток. Вне зависимости от темпа наступления смерти ей всегда предшествует состояние клинической смерти . Если реанимационные мероприятия не проводились или оказались безуспешными, наступает биологическая смерть , которая представляет собой необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и тканях нервной системы, т.к. они являются наиболее критичными к требованиям дыхания. Вследствие процессов разложения происходит дальнейшее разрушение организма, что постепенно уничтожает структуру нервных связей, делая принципиально невозможным восстановление личности. Этот этап называется информационная смерть (или «информационно-теоретическая смерть», то есть смерть с точки зрения теории информации). До информационной смерти человек теоретически может быть сохранён в состоянии анабиоза , например, с помощью крионики , что предохранит его от дальнейшего разрушения, а позднее потенциально может быть восстановлен.

Преагональное состояние

В преагональном состоянии происходит нарушение функций центральной нервной системы (сопор или кома), снижение артериального давления, централизация кровообращения. Дыхание нарушается, становится неглубоким, нерегулярным, но, возможно, частым. Недостаток вентиляции лёгких приводит к недостатку кислорода в тканях (тканевой ацидоз), но основным видом обмена веществ остаётся окислительный. Длительность преагонального состояния может быть различной: оно может полностью отсутствовать (например, при тяжёлом механическом поражении сердца), а может сохраняться длительное время, если организм в состоянии каким-либо образом компенсировать угнетение жизненных функций (например, при кровопотере).

Без проведения лечебных мероприятий процесс умирания прогрессирует, и преагональное состояние сменяется терминальной паузой . Она характеризуется тем, что после учащенного дыхания внезапно наступает его полное прекращение. Также обнаруживаются преходящие периоды асистолии длительностью от 1-2 до 10-15 с.

Агония

Агония - попытка организма в условиях угнетения функций жизненно важных органов использовать последние оставшиеся возможности для сохранения жизни. В начале агонии увеличивается давление, восстанавливается сердечный ритм, начинаются сильные дыхательные движения (но лёгкие при этом практически не вентилируются - одновременно сокращаются дыхательные мышцы, ответственные и за вдох, и за выдох). Может кратковременно восстановиться сознание.

Из-за отсутствия кислорода в тканях быстро накапливаются недоокисленные продукты обмена. Обмен веществ идёт преимущественно по анаэробной схеме, во время агонии организм теряет 50-80 г массы за счёт сжигания АТФ в тканях . Продолжительность агонии обычно невелика, не более 5-6 минут (в отдельных случаях - до получаса). Затем артериальное давление падает, сердечные сокращения прекращаются, дыхание останавливается, и наступает клиническая смерть.

Клиническая смерть

Клиническая смерть продолжается с момента прекращения сердечной деятельности, дыхания и функционирования ЦНС и до момента, пока в мозгу не разовьются необратимые патологические изменения. В состоянии клинической смерти анаэробный обмен веществ в тканях продолжается за счёт накопленных в клетках запасов. Как только эти запасы в нервной ткани заканчиваются, она умирает. При полном отсутствии кислорода в тканях омертвение клеток коры головного мозга и мозжечка (наиболее чувствительных к кислородному голоданию отделов мозга) начинается через 2-2,5 минуты. После смерти коры восстановление жизненных функций организма становится невозможным, то есть клиническая смерть переходит в биологическую.

В случае успешного проведения активных реанимационных мероприятий за длительность клинической смерти принимают обычно время, прошедшее от момента остановки сердца до начала реанимации (поскольку современные методы реанимации, такие как поддержание минимально необходимого артериального давления, очистка крови, искусственная вентиляция лёгких, обменное переливание крови или донорское искусственное кровообращение, позволяют поддержать жизнь нервной ткани достаточно долгое время).

В обычных условиях продолжительность клинической смерти составляет не более 5-6 минут. На длительность клинической смерти влияет причина умирания, условия, продолжительность, возраст умирающего, степень его возбуждения, температура тела во время умирания и другие факторы. В отдельных случаях клиническая смерть может продолжаться до получаса, например при утоплении в холодной воде, когда из-за пониженной температуры обменные процессы в организме, в том числе и в головном мозге, существенно замедляются. С помощью профилактической искусственной гипотермии длительность клинической смерти может быть увеличена до 2 часов. С другой стороны, некоторые обстоятельства могут сильно сократить длительность клинической смерти, например, в случае умирания от сильной кровопотери патологические изменения в нервной ткани, делающие невозможным восстановление жизни, могут развиться ещё до остановки сердца .

Клиническая смерть в принципе обратима - современная технология реанимации позволяет в ряде случаев восстановить функционирование жизненно важных органов, после чего «включается» ЦНС, возвращается сознание. Однако в действительности количество людей, переживших клиническую смерть без серьёзных последствий, невелико: после клинической смерти в условиях медицинского стационара выживают и полностью восстанавливаются порядка 4-6 % больных, ещё 3-4 % выживают, но получают тяжёлые нарушения высшей нервной деятельности, остальные умирают . В ряде случаев, при позднем начале реанимационных мероприятий или их неэффективности, обусловленной тяжестью состояния пациента, пациент может перейти к так называемой «вегетативной жизни ». При этом необходимо различать два состояния: состояние полной декортикации и состояние смерти мозга .

Диагностирование смерти

Страх ошибиться в диагностике смерти толкал врачей на разработку методов диагностики смерти, созданию специальных жизненных проб, либо на создание специальных условий захоронения. Так, в Мюнхене более 100 лет существовала усыпальница, в которой руку умершего обматывали шнурком от звонка. Звонок прозвенел один-единственный раз, а когда служители пришли, чтобы оказать помощь очнувшемуся от летаргического сна пациенту, оказалось, что произошло разрешение трупного окоченения . Вместе с тем, из литературы и медицинской практики известны случаи доставки в морг живых людей, которым врачи по ошибке диагностировали смерть.

Проверка сохранности функции дыхания. В настоящее время достоверных признаков сохранности дыхания не существует. В зависимости от условий внешней среды можно использовать холодное зеркало, пушинку, производить аускультацию дыхания или пробу Винслова, которая заключается в том, что на грудь пациента ставят сосуд с водой и по колебанию поверхности воды судят о наличии дыхательных движений грудной стенки. Порыв ветра или сквозняк, повышенная влажность и температура в помещении или проходящий транспорт могут оказать влияние на результаты этих исследований, и выводы о наличии или отсутствии дыхания будут неверными.

Более информативными для диагностики смерти являются пробы, указывающие на сохранение сердечно-сосудистой функции . Аускультация сердца, пальпация пульса на центральных и периферических сосудах, пальпация сердечного толчка - эти исследования нельзя в полной мере считать достоверными. Даже при исследовании функции сердечно-сосудистой системы в условиях клиники очень слабые сердечные сокращения могут быть не замечены врачом, либо сокращения собственного сердца будут оценены как наличие такой функции. Клиницисты советуют проводить аускультацию сердца и пальпацию пульса короткими промежутками, длительностью не более 1 минуты. Весьма интересна и доказательна даже при минимальном кровообращении проба Магнуса, заключающаяся в тугой перетяжке пальца. При имеющемся кровообращении в месте перетяжки кожный покров бледнеет, а периферический - приобретает цианотичный оттенок. После снятия перетяжки происходит восстановление окраски. Определенную информацию может дать просмотр на просвет мочки уха, которая при наличии кровообращения имеет красновато-розовый цвет, а у трупа - серо-белый. В XIX веке для диагностики сохранности функции сердечно-сосудистой системы предлагались весьма специфичные пробы, например: проба Верня - артериотомия височной артерии, или проба Бушу - стальная игла, вколотая в тело, у живого человека через полчаса теряет блеск, первая проба Икара - внутривенное введение раствора флюоресцеина даёт быстрое окрашивание кожи у живого человека в желтоватый цвет, а склер - в зеленоватый и некоторые другие. Эти пробы имеют в настоящее время только исторический, а не практический интерес. Вряд ли разумно проводить артериотомию у человека, находящегося в состоянии шока и на месте происшествия, где невозможно соблюдать условия асептики и антисептики, либо ждать полчаса пока потускнеет стальная игла, а тем более вводить флюоресцеин, который на свету у живого человека вызывает гемолиз .

Сохранность функции центральной нервной системы является важнейшим показателем жизни. На месте происшествия констатация смерти мозга принципиально невозможна. Функция нервной системы проверяется по сохранению или отсутствию сознания, пассивному положению тела, расслаблению мускулатуры и отсутствию её тонуса, отсутствию реакции на внешние раздражители - нашатырный спирт , слабые болевые воздействия (покалывания иглой, растирание мочки уха, поколачивания по щекам и другие). Ценными признаками являются отсутствие роговичного рефлекса, реакции зрачков на свет. В XIX веке для проверки функции нервной системы использовались чрезвычайно необычные и подчас весьма жестокие способы. Так, предлагалась проба Жоза, для проведения которой были изобретены и запатентованы специальные щипцы. При ущемлении складки кожи в этих щипцах человек испытывал сильные болевые ощущения. Также в расчёте на болевую реакцию основана проба Дегранжа - введение в сосок кипящего масла, или проба Разе - удары по пяткам , или прижигание пяток и других участков тела раскалённым железом. Пробы очень своеобразные, жестокие, показывающие до каких ухищрений доходили врачи в сложной проблеме констатации функции центральной нервной системы.

Одним из наиболее ранних и ценных признаков наступления смерти является «феномен кошачьего зрачка», иногда называемый признаком Белоглазова. Форма зрачка у человека определяется двумя параметрами, а именно: тонусом мышцы, суживающей зрачок, и внутриглазным давлением. Причём основным фактором является тонус мышцы. При отсутствии функции нервной системы прекращается иннервация мышцы, суживающей зрачок, и тонус её отсутствует. При сдавлении пальцами в боковом или вертикальном направлениях, которое необходимо проводить осторожно, чтобы не повредить глазное яблоко, зрачок приобретает овальную форму. Способствующим моментом для изменения формы зрачка является падение внутриглазного давления, определяющего тонус глазного яблока, а оно, в свою очередь, зависит от артериального давления. Таким образом, признак Белоглазова, или «феномен кошачьего зрачка» свидетельствует об отсутствии иннервации мышцы и одновременно о падении внутриглазного давления, которое связано с артериальным.

Инструкция по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий, утвержденная Минздравом России в 2003 г., предусматривает констатацию смерти человека либо биологической смерти на основании наличия трупных изменений , либо при смерти мозга , которая устанавливается в предусмотренном порядке. Реанимационные мероприятия могут быть прекращены только при констатации смерти человека на основании смерти мозга или при их неэффективности в течение 30 минут. При этом реанимационные мероприятия не проводятся при наличии признаков биологической смерти, а также при наступлении состояния клинической смерти на фоне прогрессирования достоверно установленных неизлечимых заболеваний или неизлечимых последствий острой травмы, несовместимой с жизнью.

Классификация смертей

Несмотря на сложность проблемы смерти, в медицине уже давно существует чёткая конкретная классификация, которая позволяет врачу в каждом случае наступления смерти установить признаки, определяющие категорию, род , вид смерти и её причину.

В медицине выделяют две категории смерти - смерть насильственную и смерть ненасильственную .

Вторым квалифицирующим признаком смерти является род . И в той, и в другой категории принято выделять три рода смерти. К родам ненасильственной смерти относятся - смерть физиологическая, смерть патологическая и смерть скоропостижная. Родами насильственной смерти являются убийство , самоубийство и смерть в результате несчастного случая .

Третьим квалифицирующим признаком является вид смерти . Установление вида смерти связано с определением группы факторов, вызвавших смерть, и объединённых по своему происхождению или воздействию на организм человека. В частности, как отдельный вид смерти, отличающийся от классической смерти с первичной остановкой кровообращения, рассматривают смерть мозга .

Одним из сложнейших этапов классификации смерти является установление причины её наступления. Независимо от категории, рода и вида смерти, причины её наступления делятся на основную , промежуточную и непосредственную . В настоящее время в медицине не разрешается использовать термин «смерть от старости» - всегда нужно устанавливать более конкретную причину смерти. Основной причиной смерти считается нозологическая единица в соответствии с Международной классификации болезней : повреждение или заболевание, которое само стало причиной смерти или вызвало развитие патологического процесса (осложнения), приведшего к смерти .

Понятие смерти в религии

Все основные религии имеют учение, описывающее, что происходит с человеком после смерти. Поскольку большинство религий утверждает существование нематериальной души , они, в основном, полагают смерть человека лишь гибелью тела и описывают различные варианты дальнейшего существования личности в виде духа или последующего возрождения в новом теле , либо вечного, либо заканчивающегося достижением нирваны (в буддизме) или жизни вечной (в христианстве).

Необыкновенные формы смерти

• Во многих религиях существуют представления о том, что особо святые люди умирают иначе - «возносятся к небу» или «засыпают», притом вместо процесса гниения «труп» «благоухает». Кроме того останки - мощи - порой не поддаются гниению .
  • Вознесение Бахауллы празднуется 29 мая См. Календарь бахаи
  • Вознесение Абдул-Баха празднуется 28 ноября См. Календарь бахаи

Смерть и воскрешение

Во многих религиях описываются случаи чудесного воскрешения после смерти.

Смерть в искусстве и литературе

Смертельно больные киногерои

Образ смерти

В искусстве образ смерти часто представляют в виде костлявого существа (живого скелета) в чёрном балахоне с косой .

Духовная смерть

В литературе, искусстве, религии имеется понятие духовной смерти - психической деградации личности. Примеры:

• Живой труп (фильм, 1968) , фильм по пьесе
• Ходячий труп (фильм)

См. также

Примечания

Литература

• Ильясов Ф. Н. Феномен страха смерти в современном обществе // Социологические исследования . - 2010. - № 9. - С. 80-86.
• Лаврин А. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. - 4-е издание, доп. и перераб. - Новосибирск: "Сибирское университетское издательство", 2009. - 544 стр., 32 стр. полноцветных илл. с. - печатается по заказу экз. - ISBN 978-5-379-01217-5
• Робинсон К. Состояние сознания в процессе смерти: научно-медицинский и буддистский подходы // Религиоведение (журнал) . - 2007. - № 3. - С. 168-187. -

За небольшим исключением у всех времен и народов высказывались о жизни негативно. «Величайшее первое благо - совсем не рождаться, второе - родившись умереть поскорей...», слова Софокла. «Жизнь однозвучна, зрелище уныло» - пишет Петрарка. «Вся жизнь - лишь цена обманчивых надежд» - говорит Дидро. Еврипид спрашивает: «Кто скажет нам, не смерть ли жизнь земная и смерти час - не жизни ли начало?»

Существует два принципиально различных пути объяснения вечных вопросов жизни, смерти и бессмертия.

Первый подход можно обозначить как объективистский. Он связан с именами таких философов, как Спиноза, Гольбах, Гегель, Лафарг, с догматикой иудаизма, христианства и ислама и, отчасти, с установками естествознания. В его основе лежит представление об изначальном неколебимом миропорядке, в котором заранее предначертаны все события общественной и личной судьбы, «расписаны» все этапы мировой истории.

Второй подход во главу угла ставит субъективность человека, его самодеятельность, творчество. Сущность его хорошо выражают афоризмы: «Человек - мерило всем вещам», «Человек - творец самого себя», «Творю, следовательно, существую».

В истории духовной жизни человечества было немало концепций жизни, смерти и бессмертия, основанных на безрелигиозном и атеистическим подходе к миру и человеку. Безрелигиозных людей и атеистов часто упрекают за то, что для них земная жизнь - это всё, а смерть - непреодолимая трагедия, которая, в сущности, делает жизнь бессмысленной. Л.Н. Толстой в своей знаменитой исповеди мучительно пытался найти в жизни тот смысл, который бы не уничтожался неизбежно предстоящей каждому человеку смертью.

Поисками ответа на этот вопрос занимались и занимаются и мифология, и различные религиозные учения, и искусство, и многочисленные направления философии. Но в отличие от мифо­логии и религии, которые, как правило, стремятся навязать, про­диктовать человеку определенные его решения, философия, если она не является догматической, апеллирует прежде всего к разуму человека и исходит из того, что человек должен искать ответ самостоятельно, прилагая для этого собственные духовные усилия.

Философия же помогает ему, аккумулируя и критически анализируя предшествующий опыт человечества втакого рода поисках.

Последовательно проводимый философский материализм отри­цает какую бы то ни было возможность личного физического бес­смертия для человека, не оставляет ему надежды на «загробную жизнь». Поэтому продуманно, осмысленно принимая материали­стическое мировоззрение, человек делает трудный шаг, требующий личного мужества и силы духа, того, что в философии называется стоицизмом, поскольку отказывается тем самым от возможности утешения, хотя бы и иллюзорного. Трудность этого шага усугуб­ляется еще и тем, что накопленный человечеством нравственный опыт долгое время осмысливался в рамках религиозных систем, а знание обосновываемых ими моральных ценностей подпиралось ссылками на суд и воздаяние, которые ожидают каждого после смерти. «Если бога нет, то все дозволено», - провозглашал герой Ф.М. Достоевского.

И действительно, как показал XX век, насильственное мас­сированное навязывание людям материалистического мировоз­зрения, когда принятие такового служит всего лишь удостовере­нием политической благонадежности человека, а не является результатом его собственной основательной внутренней работы, когда оно, что называется, не выстрадано индивидом, не прошло через очистительный огонь сомнения, неизбежно влечет за со­бой серьезные издержки в нравственном развитии. А это осо­бенно тревожно и опасно ныне, когда деятельность человека как в научно-техническом, так и в социальном плане становится столь масштабной по своим последствиям и потому требует осо­бо ответственного к себе отношения.

Как видим, материалистическая философия не только не сни­мает вопроса о смысле человеческой жизни, о смерти и бессмер­тии, но, напротив, позволяет его поставить в наиболее острой, даже драматической форме, тем самым в полной мере выявляя его гуманистическое содержание.

Разумеется, «в чистом виде» эти подходы характеризуют полярные позиции, а в реальной жизни приходится считаться и с объективными условиями бытия, и с миром своих субъективных творческих потенций.

Греческий мудрец Эпикур говорил: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем». Действительно, каждый знает, что сто, двести, тысячу лет назад его не было. Но это не огорчает, хотя прошлое не менее интересно, чем будущее. Так зачем же расстраиваться из-за того, что спустя сто, двести, тысячу лет тебя снова не будет?»

Для неверующего человека здесь всё понятно, но различные религии, каждая по своему, предлагают свое понимание этого вопроса.