Статья 333 УПК РФ. Права присяжных заседателей
1. Присяжные заседатели, в том числе и запасные, вправе:
1) участвовать в исследовании всех обстоятельств уголовного дела, задавать через председательствующего вопросы допрашиваемым лицам, участвовать в осмотре вещественных доказательств, документов и производстве иных следственных действий;
2) просить председательствующего разъяснить нормы закона, относящиеся к уголовному делу, содержание оглашенных в суде документов и другие неясные для них вопросы и понятия;
3) вести собственные записи и пользоваться ими при подготовке в совещательной комнате ответов на поставленные перед присяжными заседателями вопросы.
2. Присяжные заседатели не вправе:
1) отлучаться из зала судебного заседания во время слушания уголовного дела;
2) высказывать свое мнение по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта;
3) общаться с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств рассматриваемого уголовного дела;
4) собирать сведения по уголовному делу вне судебного заседания;
3. За неявку в суд без уважительной причины присяжный заседатель может быть подвергнут денежному взысканию в порядке, установленном статьей 118 настоящего Кодекса.
4. Председательствующий предупреждает присяжных заседателей о том, что в случае нарушения требований, предусмотренных частью второй настоящей статьи, присяжный заседатель может быть отстранен от дальнейшего участия в рассмотрении уголовного дела по инициативе судьи или по ходатайству сторон. В этом случае отстраненный присяжный заседатель заменяется запасным.
181.Человеческий фактор в доказывании по делам, разрешаемым с участием присяжных заседателей.
Основные психологические аспекты поддержания государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей связаны с необходимостью учета так называемого «человеческого» фактора, т.е. здравого смысла и совести присяжных заседателей. (При этом здравый смысл выступает как интеллектуальная, а совесть – как нравственная основы судопроизводства).
На способность коллегии присяжных заседателей как малой социальной группы вырабатывать соответствующее императивам здравого смысла и содержащимся в тексте присяги требованиям общественной совести качественное согласованное коллективное решение при вынесении вердикта положительное влияние оказывают социально-психологические факторы, которые должны учитываться и при поддержании государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей.
Согласно ст. 80 Закона «О судоустройстве РСФСР» обязанности присяжного заседателя могут быть возложены только на лиц в возрасте от 25 до 70 лет. Такой возрастной состав обеспечивает формирование коллегии присяжных заседателей из числа лиц, обладающих достаточной социальной, нравственной и интеллектуальной зрелостью, запасом житейской мудрости и практического рассудка, умением логически мыслить и жизненным опытом, которые необходимы для правильного решения поставленных перед присяжными заседателями вопросов. По делам, обвинение по которым основано главным образом на косвенных уликах, особенно важное значение имеют приобретенные личным опытом присяжных заседателей элементы обыденных знаний об окружающей действительности и основанные на них представления о причинно-следственных, пространственно-временных и вероятностных связях между предметами и явлениями окружающей действительности. Эти обыденные знания помогают присяжным обнаружить надежные фактические основания для полной, всесторонней и объективной проверки относимости, достоверности и достаточности доказательств, установить между ними правильные взаимосвязи и таким образом мысленно реконструировать по ним картину прошлого события и причастность к нему подсудимых.
Итак, именно естественная способность человека логически мыслить и его жизненный опыт определяют интеллектуально-духовный потенциал здравого смысла, продуктивность его аналитико-синтезирующей деятельности в процессе доказывания на предварительном следствии и в суде.
остаточно высокий социально-психологический уровень коллегии присяжных заседателей как малой социальной группы позволяет стать ей субъектом коллективного исследования вопросов о виновности подсудимого. 182.Предмет и пределы доказывания в апелляционной инстанции по уголовным делам.
Апелляция в настоящий момент - одна из форм обжалования судебных решений в уголовном, гражданском и арбитражном процессах, одно из средств в руках вышестоящих судов для исправления ошибок в деятельности нижестоящих судов. Принесение апелляционной жалобы влечет за собой пересмотр установления фактических обстоятельств дела и правовых вопросов вышестоящим судом, который либо утверждает обжалованное судебное решение, либо отменяет его и постановляет новое решение. Таким образом, сущность апелляции заключается в пересмотре вышестоящим судом существа решения нижестоящего суда с новой проверкой ранее рассмотренных и вновь представленных доказательств. Именно этим апелляция отличается от другой формы обжалования судебных решений - кассации, при которой не исследуются новые доказательства и нельзя постановить новый приговор.
Даже если потерпевший не принимал непосредственного участия в судебном заседании, проходившем у мирового судьи, он сохраняет за собой право принесения жалобы по всем вопросам, касающимся нарушения его личных прав судом первой инстанции.
Статья 361 УПК указывает, что предметом судебного разбирательства в апелляционном порядке является проверка законности, обоснованности и справедливости приговора и постановления мирового судьи. Следовательно, суд апелляционной инстанции призван разрешать не только вопросы права, но и вопросы факта, т.е. разрешать дело по существу. Причем в суде апелляционной инстанции дело может быть рассмотрено не только в сторону улучшения положения обвиняемого, осужденного или оправданного, но и в сторону ухудшения их положения, при условии принесения жалобы или представления по этим основаниям стороной обвинения.
Рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции производится в пределах того обвинения, по которому подсудимый был признан виновным или оправдан. Изменение обвинения допускается, если этим не ухудшается положение осужденного и не нарушается его право на защиту. В частности, суд вправе переквалифицировать содеянное на статью или несколько статей закона, предусматривающих менее тяжкие преступления, если такое изменение не будет означать, что осужденный признал себя виновным в совершении преступления, существенно отличающегося по фактическим обстоятельствам от обвинения, сформулированного в приговоре, и этот факт не повлечет за собой назначения ему более строгого наказания. Суд может: исключить часть (эпизод) обвинения либо признаки, отягчающие ответственность осужденного; отменить приговор в части обвинения, получившего самостоятельную квалификацию, и прекратить дело в этой части; исключить статью закона, предъявленную излишне вследствие ошибочной оценки содеянного как идеальной совокупности двух преступлений, не отменяя приговора и не прекращая дела в части обвинения по этой статье. Внесенные в приговор изменения должны быть отражены в резолютивной части определения. Находя недостаточно исследованными обстоятельства дела в части одного или нескольких эпизодов, получивших общую квалификацию с другими эпизодами, суд вправе изменить приговор - исключить указанные эпизоды из приговора и дело в этой части прекратить.
Согласно российскому законодательству право на суд присяжных принадлежит обвиняемому независимо от того, признает ли он себя виновным или нет. Более того, УПК вообще не придаст признанию подсудимого в суде с участием присяжных заседателей своей вины никакого правового значения и не связывает с ним особых юридических последствий (даже в виде сокращенного судебного следствия, которое было предусмотрено прежним УПК РСФСР). Вместе с тем глава 40 УПК предусматривает так называемый особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Но следует констатировать, что данный порядок не может быть распространен на суд с участием присяжных заседателей, ибо в данном случае минуется судебное следствие, в котором и возможно участие присяжных заседателей. Судебное следствие в суде с участием присяжных заседателей делится на два этапа. На первом этапе, проводимом с участием присяжных заседателей, исследуются фактические обстоятельства, необходимые для определения виновности подсудимого в инкриминируемом ему деянии. К таковым следует отнести: событие преступления (время, место, способ, обстановка его совершения), совершение деяния подсудимым, его виновность, мотивы совершения деяния, характер и размер ущерба, причины деяния, а также иные обстоятельства, позволяющие присяжным ответить на поставленные перед ними вопросы, за исключением не подлежащих исследованию с их участием. В присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК. Второй этап, который проводится без участия присяжных заседателей, состоит в исследовании обстоятельств, связанных с разрешением вопросов исключительно правового характера, относящихся к компетенции профессионального судьи, что и определяет их исследование председательствующим без участия присяжных. В частности, рассматриваются некоторые аспекты квалификации, размер и вил наказания, наличие оснований для удовлетворения гражданского иска и т.п. В силу ч. 8 ст. 335 УПК нельзя исследовать в присутствии присяжных заседателей данные о личности, если это не обусловлено установлением отдельных признаков преступления. Запрещается исследовать также факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, иные обстоятельства, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого, в частности, о его семейном положении, состоянии здоровья и т.п. Вопрос о вменяемости подсудимого относится к компетенции председательствующего судьи и разрешается им в соответствии с требованием ст. 252 УПК без участия присяжных заседателей. Пределы доказывания в суде с участием присяжных заседателей также обусловлены разделением всех доказательств на две группы, подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей и исследуемых в их отсутствие. Такое деление доказательств, как уже отмечалось, определяется компетенцией присяжных заседателей и председательствующего. В соответствии со ст. 235 и ч. 5 ст. 335 УПК судья по ходатайству сторон либо по собственной инициативе на предварительном слушании и в судебном разбирательстве исключает из уголовного дела доказательства, недопустимость которых выявилась в ходе данных стадий. Исключение из разбирательства дела доказательств должно производиться по постановлению председательствующего судьи с обязательным указанием мотивов принятого решения. size=4 face="Times New Roman"> Во время судебного разбирательства судом с участием присяжных заседателей вопрос о недопустимости доказательств рассматривается в отсутствие присяжных заседатели (ч. 6 ст. 335 УПК). По смыслу данной нормы стороны сообщают председательствующему о наличии у них ходатайств юридического характера, не раскрывая их содержание в присутствии присяжных заседателей. При рассмотрении дела с участием присяжных заседателей стороны не вправе сообщать присяжным заседателям о наличии в деле доказательств, исключенных ранее по решению суда. Если же присяжные заседатели уже приняли участие в исследовании доказательств, признанных в дальнейшем недопустимыми, то обсуждение вопроса о признании их не имеющими юридической силы производится в отсутствие присяжных заседателей с последующим разъяснением им существа принятого решения, Кроме того, судья при произнесении напутственного слова должен обратить внимание присяжных заседателей на то, что их выводы о виновности подсудимого не могут основываться на доказательствах, признанных недопустимыми. Таким же образом судья должен поступить в случае доведения до присяжных заседателей информации, не относящейся к фактическим обстоятельствам дела. Как разъясняет Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» от 24 декабря 2005 г., в присутствии присяжных не подлежат исследованию процессуальные решения, т.е. постановление о возбуждении уголовного дела и постановление о привлечении в качестве обвиняемого, а также не подлежат обсуждению и разрешению вопросы и ходатайства направленные на обеспечение условий судебного разбирательства, например о принудительном приводе потерпевших, свидетелей, об отводах участников процесса, пресечения и другие вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных заседателей и способные вызвать их предубеждение в отношении подсудимого и других участников процесса (п. 21). Не допускается оглашение приговора по другому делу в отношении ранее осужденного соучастника (соучастников). Согласно ст. 74 УПК такой приговор не является доказательством по рассматриваемому делу и в соответствии со ст. 90 УПК не может предрешать виновность подсудимого. Оглашение такого приговора следует расценивать как незаконное воздействие на присяжных заседателей, которое может повлиять на их ответы на поставленные вопросы и соответственно повлечь за собой отмену приговора. Одной из особенностей судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей является то, что оно начинается со вступительных заявлений государственного обвинителя и защитника (ст. 335 УПК). Возможность сторон на равных выразить свои позиции вполне соответствует логике состязательного процесса. Государственный обвинитель во вступительном заявлении излагает существо предъявленного обвинения и предлагает порядок исследования представленных им доказательств. За государственным обвинителем со вступительным заявлением выступает защитник, который излагает согласованную с подсудимым позицию по предъявленному обвинению и мнение о порядке исследования представленных им доказательств. Исходя из принципа состязательности и равенства сторон допрос подсудимого, потерпевшего, свидетелей и экспертов сначала проводится сторонами, а судья и присяжные заседатели через председательствующего задают вопросы этим лицам, после того как они будут допрошены сторонами. Вопросы излагаются присяжными заседателями в письменном виде и подаются председательствующему через старшину. Эти вопросы формулируются председательствующим или отводятся им как не относящиеся к предъявленному обвинению. 13.
Судебное следствие в суде присяжных проходит по общим правилам непосредственного исследования доказательств и установления фактических обстоятельств дела со следующими особенностями.
Особенности предмета доказывания
Выше обращалось внимание на то, что все судебное разбирательство в суде присяжных делится на два этапа, что предопределено разграничением компетенции между присяжными заседателями и профессиональным судьей. Соответственно этому и судебное следствие делится на два этапа. На первом этапе устанавливаются те фактические обстоятельства, доказанность которых отнесена к компетенции присяжных заседателей. Это основной этап судебного следствия, поскольку к компетенции присяжных отнесен не только основной вопрос всякого уголовного дела -- виновен ли подсудимый в совершении преступления, в котором его обвиняет государственный обвинитель (или потерпевший), но и заслуживает ли он снисхождения либо особого снисхождения. Поэтому на первом этапе в присутствии присяжных заседателей подлежат доказыванию практически все обстоятельства, указанные в ст. 68 УПК, за следующими изъятиями.
В присутствии присяжных не исследуются факты, связанные с прежней судимостью подсудимого (ст. 446 и 449 УПК). Законодатель посчитал, что исследование такого рода фактов способно привести к несправедливому предубеждению присяжных, и они могут признать подсудимого виновным не потому, что вина его в совершении данного преступления доказана, а потому, что он склонен совершать преступления.
Хотя закон и не содержит больше никаких ограничений в части исследования в присутствии присяжных иных данных, которые могут привести к несправедливому предубеждению, но и логика закона, и практика отправления правосудия с участием присяжных заседателей убеждают в том, что в присутствии присяжных следует избегать исследования и многих других обстоятельств. Прежде всего, это относится к данным о личности, которые можно охарактеризовать как "плохая репутация" подсудимого (алкоголик, наркоман, плохой семьянин и др.). Не рекомендуется предъявлять присяжным для обозрения фотографии (киносъемку), способные вызвать отрицательные эмоции присяжных (фотография изуродованного трупа), если, конечно, это не имеет значения для дела и информация, запечатленная фотографией, содержится в других источниках доказательств, которые были исследованы в суде (например, протокол осмотра места происшествия, показания свидетелей, заключение эксперта). Но если в ходе судебного следствия какая-либо из сторон настаивает на предъявлении фотографий для подтверждения фактических данных, которые видны на фотографии, то такие фотографии должны предъявляться для обозрения присяжным и исследоваться в ходе судебного следствия.
Запрещение исследовать в присутствии присяжных данные о прошлых судимостях подсудимого, равно как и рекомендация избегать исследования его плохой репутации действуют до тех пор, пока подсудимый или его защитник не укажут на обстоятельства, требующие опровержения. Так, если защитник скажет, что его подзащитный впервые совершил преступление, то прокурор должен будет сообщить присяжным, что подсудимый имеет неснятую судимость. Равным образом если защита будет утверждать, что подсудимый достойный человек (хороший семьянин, труженик, занимается благотворительной деятельностью, добрый, честный и др.), то обвинение вправе привести факты, свидетельствующие об обратном. В присутствии присяжных обстоятельства, связанные с гражданским иском, устанавливаются лишь в том объеме, который влияет на признание обвиняемого виновным в конкретном преступлении, Все, что выходит за эти пределы (расходы на похороны, на лечение, возмещение морального вреда и др.), должно устанавливаться судьей уже после вынесения присяжными вердикта, т.е. на втором этапе судебного следствия.
Поскольку отказ прокурора от обвинения может иметь место на любом этапе судебного разбирательства (ч. 1 ст. 430 УПК), то это может произойти и до окончания судебного следствия. Если прокурор откажется от обвинения частично, то дело в этой части прекращается и дальнейшее исследование обстоятельств, касающихся этой части обвинения, не проводится. Если прокурор откажется от обвинения полностью, то дело прекращается в полном объеме и коллегия присяжных распускается. Однако если потерпевший возражает против частичного или полного прекращения дела, то судебное следствие продолжается в полном объеме.
Особенности пределов доказывания
В ч. 2 ст. 446 установлено: "Если все подсудимые полностью признали себя виновными, председательствующий сразу же предлагает каждому из них дать показания по поводу предъявленного обвинения и других обстоятельств дела. В случае, когда сделанные признания не оспариваются какой-либо из сторон и не вызывают у судьи сомнений, председательствующий вправе, если с этим согласны все участники процесса, ограничиться исследованием лишь тех доказательств, на которые они укажут, либо объявить судебное следствие оконченным и перейти к выслушиваниям прений сторон".
Это существенное отступление от общих правил доказывания, согласно которым признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся по делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК).
Такое отступление от общих правил вытекает из принципа состязательности, равно как и обязанность прекратить уголовное Дело при отказе прокурора от обвинения.
Вместе с тем закон исходит из того, что при полном признании подсудимым своей вины должны быть, тем не менее, установлены все обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу в рамках вопросов, отнесенных к компетенции присяжных заседателей. В данном случае считается, что все подлежащие доказыванию обстоятельства, позволяющие признать подсудимого виновным в совершении преступления, можно считать доказанными, поскольку подсудимый не оспаривает обвинения.
Ограничить судебное исследование судья может при соблюдении ряда условий: сделанное признание не оспаривается какой-либо из сторон; не вызывает у судьи сомнения. При этом председательствующий вправе, если с этим согласны все участники процесса, ограничиться исследованием лишь тех доказательств, на которые они укажут, либо, если таких ходатайств нет, объявить судебное следствие оконченным (ст. 446 УПК).
2. Особый порядок исследования доказательств, способных оказать на присяжных негативное психическое воздействие
Каждое из доказательств, исследуемое в судебном следствии с участием присяжных заседателей, в определенной степени содействует возникновению у них внутреннего убеждения в виновности либо невиновности подсудимого. Однако существует группа доказательств, которые объективно, по своей «природе», вне зависимости от доказательственной ценности, способны оказать на присяжных чрезвычайно сильное психологическое воздействие.
К таким доказательствам, на наш взгляд, можно отнести, прилагаемые к протоколам осмотра наиболее шокирующие фотографии трупов (в стадии разложения, со следами повреждений); места совершения преступления (со следами этого преступления, например, кровью); некоторые орудия преступления; видео- и аудиозаписи; некоторые иные вещественные доказательства.
Если такие доказательства будут исследоваться с участием присяжных, то они могут оказать на «судей факта» негативное воздействие.
Во-первых, эти доказательства способствуют возникновению сильных отрицательных эмоций в отношении подсудимого, что может повлечь предубеждение присяжных касательно его виновности.
Во-вторых, эти фактические данные способны шокировать присяжных , вызвать стресс, потрясение у «судей факта», что негативно скажется на восприятии ими остальных доказательств дела.
Учитывая данные свойства этих доказательств, С.А.Пашин очень точно назвал их «шокирующими» 2 35 . Наличие в материалах уголовного дела «шокирующих» доказательств всегда создает проблемную ситуацию на практике, поскольку необходимость особого подхода к их исследованию не воспринята действующим уголовно-процессуальным законодательством РФ, которое не содержит никаких норм, устанавливающих особый порядок исследования «шокирующих» доказательств, либо специальные основания их исключения. Этот пробел закона, как и в изложенных выше случаях, восполняется обыкновениями судебной практики, анализ которой позволяет выделить два подхода к решению рассматриваемой проблемы.
235 Пашин С.А. Доказательства в российском уголовном процессе. С. 381. Это определение, конечно, является условным, поскольку указанные негативные свойства этой группы доказательств проявляются только в суде с участием присяжных заседателей.
Первый состоит в решении данной проблемы путем сокращения пределов судебного следствия за счет исключения из разбирательства этих доказательств . Этот подход отражен в ч. 5 п. 15 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ в виде следующего разъяснения: «Установив, что исследование того или иного доказательства может повлиять на объективность и беспристрастие присяжных заседателей, председательствующий в соответствии со ст.243 УПК РСФСР вправе устранить такое доказательство из судебного разбирательства с обязательным приведением в постановлении мотивов принятого решения».
Этот подход в какой-то степени позволил разрешить возникающие на практике затруднения, однако сразу же породил не менее актуальную теоретическую проблему определения оснований, в соответствии с которыми «шокирующие» доказательства должны исключаться из материалов дела.
По этому вопросу в научной литературе развернулась дискуссия, в ходе которой были высказаны различные точки зрения. По мнению первой группы авторов (В.Вознесенский, В.В.Золотых и др.), указанные доказательства должны исключаться из пределов судебного следствия как неотносимые. Такая позиция основана на приведенном выше разъяснении Пленума Верховного Суда РФ, согласно которому судья должен «устранять» такие доказательства из разбирательства в соответствии со ст. 243 УПК РСФСР по причине их неотносимости, поскольку именно в этой статье закреплена обязанность судьи устранять «из судебного разбирательства все не имеющее отношения к делу».
Данная позиция разделяется многими судьями, участвующими в разбирательстве дел судом присяжных, а по некоторым делам и Кассационной палатой ВС РФ.
Так, при рассмотрении дела С. и Ч. в Мособлсуде прокурор заявил ходатайство о предъявлении присяжным для осмотра фотографии трупа К. Судья отклонила это ходатайство, сочтя указанные доказательства неотносимыми.
Государственный обвинитель в кассационном протесте сослался на этот отказ, указав, что он лишил «присяжных возможности участвовать в исследовании всех доказательств , рассматриваемых в суде». Кассационная палата Верховного Суда РФ оставила эту часть протеста без удовлетворения, так как «фотографии трупа Кулагина не содержат какой-либо доказательственной информации, в том числе о предметах, с помощью которых мог быть лишен жизни Кулагин (петля, шнурок, веревка), и о следах воздействия этих предметов, что не оспаривается и в протесте» (см.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 5. С. 10).
Не отрицая правильности данного подхода в отдельных случаях, когда «шокирующие» доказательства действительно являются неотносимыми, вряд ли можно согласиться с утверждением об их неотносимости в целом (в контексте традиционного понимания термина «относимость»). Так, даже в приведенном примере фотография трупа Кулагина являлась одним из доказательств его смерти, т.е. устанавливала обстоятельство, прямо входящее в предмет доказывания и относящееся к компетенции присяжных 2 36 . Очевидно, что это доказательство по смыслу ст .ст. 68, 69 УПК РСФСР является относимым, несмотря даже на то, что на данных фотографиях не были зафиксированы следы воздействия предметов, при помощи которых К. был лишен жизни.
236 Это доказательство относится к компетенции присяжных, поскольку «судьи факта» отвечают на вопрос о доказанности события преступления, а в этот комплекс обстоятельств входит и факт смерти потерпевшего К.
То же самое можно сказать и о многих других «шокирующих» доказательствах, которые устанавливают обстоятельства, входящие в предмет доказывания и относящиеся к компетенции присяжных. Поэтому утверждение указанных авторов и Пленума Верховного Суда о возможности исключения «шокирующих» доказательств по мотивам их неотносимости представляется нам не совсем соответствующим действующему законодательству и традиционному пониманию этого свойства доказательства.
Второй подход к решению данной проблемы предложен Е.П.Гришиной, по мнению которой доказательства, «шокирующие» присяжных заседателей, следует исключать из пределов судебного следствия, поскольку они не соответствуют критерию достоверности 23 7 .
237 Гришина Е.П. Достоверность доказательств в уголовном процессе : Дис. канд. юрид. наук. М., 1996. С. 124.
Не оспаривая данной позиции применительно к действительно недостоверным «шокирующим» доказательствам, мы полагаем, что недостоверность не может быть общим основанием для исключения любых доказательств, способных оказать на присяжных негативное психическое воздействие, т.к. они могут полностью соответствовать критерию достоверности. Так, например, в приведенном выше казусе фотография трупа Ч. была полностью достоверна, поскольку отражала факты, имевшие место в действительности. Слабой стороной данной позиции является и неучет того, что оценка достоверности доказательств в суде присяжных входит в компетенцию судей факта, а не профессионального судьи (по крайней мере, до вынесения вердикта).
Так, Л.Б.Алексеева пишет, что «недопустимым считается и то доказательство, которое получено в надлежащей процедуре, но содержащаяся в нем информация не должна доводиться до сведения присяжных» 23 8 . П.А.Лупинская указывает на тесную связь условий допустимости доказательств с нравственными началами судопроизводства, вследствие чего «в ряде случаев именно нравственные принципы выступают критерием допустимости доказательств» 2 39 .
238 Алексеева Л.Б. Судебное следствие. Прения сторон. Возвращение дела на дополнительное расследование со стадии судебного разбирательства. С. 149–150.
239 Лупинская П.А. Указ. соч. С. 95.
Полностью соглашаясь с приведенными позициями, мы, тем не менее, полагаем, что в соответствии с действующим процессуальным законодательством которое не содержит запрета на исследование с участием присяжных «шокирующих» доказательств при условии соблюдения процедуры собирания, указанные доказательства не могут быть исключены как недопустимые, поскольку они не будут являться «полученными с нарушением закона», что в соответствии с ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР является обязательным условием признания доказательства недопустимым.
Таким образом, если «шокирующие» доказательства не являются недопустимыми, неотносимыми или недостоверными - они не могут быть устранены из судебного разбирательства по этим основаниям.
Что же в таком случае может быть основанием для исключения этих доказательств из материалов дела?
Анализ действующего законодательства, судебной практики, опыта иных моделей судебного следствия приводит нас к выводу, что таким основанием должна быть все-таки неотносимость этих доказательств, однако понимаемая с учетом специфики суда присяжных (не в традиционном контексте).
Для такого понимания относимости доказательств в суде присяжных , на наш взгляд, следует ввести особый критерий доказательства - психологическую допустимость. Психологическая допустимость - свойство доказательства не оказывать возможного негативного психического воздействия на присяжных заседателей (т.е. не шокировать, не вызывать излишнего волнения). Именно по этому критерию все доказательства, исследуемые в первой части судебного следствия в суде присяжных, можно разделить на две группы: шокирующие и психически нейтральные.
В отличие от остальных критериев доказательства это свойство является условным и субсидиарным, его отсутствие само по себе не должно влечь исключения доказательства из материалов дела - поскольку угроза возможного возникновения предубеждения у присяжных не должна влечь каких-либо правовых последствий - без сопоставления с доказательственной ценностью этих сведений для вынесения присяжными вердикта по делу.
Это свойство доказательства оказывает сильное воздействие на относимость. Представляется, что в суде присяжных под влиянием действия данного критерия оценка относимости разбивается на два этапа: первоначальную и окончательную. Первоначальная оценка относимости доказательства производится традиционным способом, т.е. путем оценки значения для разрешения дела тех обстоятельств, которые устанавливаются этим доказательством. Окончательная оценка относимости должна осуществляться путем сопоставления доказательственного значения этих фактических данных с установленной опасностью негативного воздействия на присяжных, эти данные исследующих. И если эта опасность перевешивает доказательственную ценность этих сведений, т.е. как бы аннулирует ее - это делает данное доказательство неотносимым и подлежащим исключению из материалов дела именно по этому основанию 2 40 .
240 Тезис об «аннулировании» доказательственного значения фактических данных, конечно, является юридической фикцией. Однако эта фикция позволяет теоретически обоснованно решить проблему оснований исключения «шокирующих» доказательств из материалов дела.
Следует отметить, что в отдельных случаях судебная практика уже использует такой подход, несмотря на отсутствие законодательного закрепления этого основания.
Так, при разбирательстве дела П. и Ф. в Ростовском областном суде судья отклонил ходатайство государственного обвинителя об ознакомлении присяжных с фотографиями трупа потерпевшего, «поскольку доказательственная значимость этих фотографий существенно превышает опасность психологического воздействия на присяжных заседателей при вынесении ими вердикта» 2 41 .
241 Летопись суда присяжных (прецеденты и факты) // Российская юстиция. 1995. № 2. С. 6.
Сопоставляя доказательственную значимость «шокирующих» доказательств с опасностью возникновения предубеждения у присяжных в результате их исследования, председательствующий должен, на наш взгляд, учитывать следующие обстоятельства:
1. Наличие в материалах дела доказательств, содержащих аналогичные сведения.
Согласно действующему законодательству фотоснимки, видеозаписи являются чаще всего приложениями к соответствующим протоколам следственных действий, где та же информация изложена в вербальной форме. В соответствии со ст. 84 УПК РСФСР любые «„вещественные доказательства“ должны быть подробно описаны в протоколах осмотра» и по возможности сфотографированы. Таким образом, практически любой фотографии, видеозаписи, вещественному доказательству соответствует приобщенный к делу протокол, в котором содержится та же информация, но в менее шокирующей (вербальной) форме. Поэтому, если указанные доказательства не устанавливают каких-либо новых обстоятельств по сравнению с протоколами, их исключение не окажет существенного значения на формирование внутреннего убеждения присяжных и в то же время предотвратит изложенные выше негативные последствия от их исследования.
2. Наличие спора сторон относительно обстоятельств дела, устанавливаемых этим доказательством.
В случае спора о доказанности того или иного обстоятельства дела судья не должен исключать шокирующие доказательство, если оно устанавливает данный спорный факт, поскольку это негативно отразится на полноте судебного следствия и введет присяжных в заблуждение.
В.Воскресенский приводит следующий пример, связанный с этим аспектом проблемы: «По делу К., обвинявшегося в умышленном убийстве, по ходатайству прокурора присяжным была продемонстрирована видеозапись осмотра места происшествия для того, чтобы показать, что к голове трупа приклеилась этикетка от водочной бутылки. Это опровергало… показания подсудимого, голословно отрицавшего факт нанесения потерпевшему удара бутылкой» 2 42 .
242 Воскресенский В. Указ. соч. С. 4.
Несмотря на приведенный казус, исключение шокирующих доказательств по мотивам их неотносимости в указанном контексте применяется на практике в крайне редких случаях. В исследованных процессах нам не удалось установить ни одного случая исключения, например, фотографий трупов с мотивацией, аналогичной вышеизложенной 2 43 .
243 Чаще всего такие доказательства исключались как недопустимые по причине нарушения процедуры.
Напротив, мы неоднократно наблюдали отклонение судьями возражений сторон, ссылающихся на опасность негативного психического воздействия таких доказательств.
Представляется, что такой подход практики обусловлен отсутствием в УПК РСФСР норм , регулирующих вопросы исследования шокирующих доказательств в судебном следствии с участием присяжных. Поэтому, на наш взгляд, было бы целесообразным ввести в проект УПК РФ правило, аналогичное разъяснению в п. 15 указанного Постановления Пленума Верховного суда РФ. Это позволило бы судьям своевременно и эффективно устранять из разбирательства дела указанные доказательства.
Однако такой подход к решению данной проблемы, на наш взгляд, не должен быть единственным, поскольку даже при его реализации значительная часть «шокирующих» доказательств будет исследоваться с участием присяжных и окажет на них определенное воздействие.
Мы полагаем, что это негативное воздействие может быть существенно ослаблено за счет использования особых способов исследования этих доказательств в судебном следствии, позволяющих частично нейтрализовать их наиболее шокирующие «элементы».
Одним из таких способов может стать выборочное исключение из доказательства отдельных групп фактических данных, способных оказать на присяжных наибольшее отрицательное воздействие. Так, например, при демонстрации присяжным видеозаписи осмотра трупа, возможно опустить фрагменты с вскрытием полостей тела и т.п.
Другим способом вполне может стать некоторое преобразование доказательства, позволяющее снизить уровень его «шокирующего» воздействия. Например, упомянутую видеозапись можно продемонстрировать присяжным не в цветном, а в черно-белом изображении.
Представляется, что при отсутствии возражений сторон все эти способы вполне могут быть применены в судебном следствии и в рамках действующего законодательства, однако было бы желательно закрепить их в проекте УПК РФ, что послужило бы еще одной гарантией сохранения объективности и беспристрастия коллегии присяжных заседателей.
3. Процедура нейтрализации последствий исследования с участием присяжных недопустимых доказательств и иного незаконного воздействия
Согласно ч. 3 ст. 435 УПК РСФСР в случае, если в ходе судебного следствия состоялось исследование доказательств, признанных впоследствии недопустимыми, председательствующий судья «обязан… признать состоявшееся его исследование недействительным». Эти процессуальные действия и составляют закрепленную в УПК процедуру нейтрализации исследования с участием присяжных недопустимых доказательств.
С целью ослабить негативное воздействие на присяжных исследованных недопустимых доказательств судья в рамках данной процедуры обращается к коллегии «судей факта» с просьбой «забыть» те или иные доказательства и не принимать во внимание при вынесении вердикта. При этом судья должен пояснить присяжным причину такого требования и ответить на все возникшие у них по этому поводу вопросы.
Многие авторы справедливо подчеркивают, что даже после такого обращения присяжные вряд ли смогут заставить себя забыть те или иные недопустимые доказательства. Поэтому данная процедура должна применяться в качестве дополнительной гарантии по отношению к изложенным выше правилам, препятствующим доведению недопустимых доказательств до присяжных. Вместе с тем нельзя отрицать и того , что в определенной степени эта процедура все-таки нейтрализует негативные последствия исследования недопустимых доказательств с участием присяжных, что говорит о необходимости ее перенесения и в проектируемое уголовно-процессуальное законодательство.
Помимо данной процедуры, УПК предусматривает процессуальные правила, позволяющие председательствующему пресечь либо нейтрализовать любое незаконное воздействие участников судебного следствия на присяжных заседателей. Так, в ч. 1 ст. 445 УПК РСФСР установлен запрет на общение участников судебного разбирательства с присяжными «помимо установленного порядка», что позволяет пресечь любые подобные действия.
Если на присяжного все же было оказано незаконное воздействие, судья в соответствии с ч. 2 этой же статьи вправе отстранить этого заседателя от участия в деле, если «возникнут основания полагать, что этот присяжный заседатель утратил объективность, необходимую для разрешения дела в соответствии с законом».
Поскольку и эти процедуры обеспечивают сохранение объективности и беспристрастия присяжных в том случае, если «не сработали» запретительные процессуальные нормы и незаконное воздействие все-таки было оказано, мы также полагаем необходимым закрепить их в качестве важной гарантии в проектируемом процессуальном законодательстве.
Таким образом, российская модель судебного следствия в суде присяжных предусматривает особенности процедуры, обеспечивающие разграничение компетенции между профессиональным судьей и «судьями факта», защиту последних от различных попыток оказания незаконного воздействия. С учетом изложенных предложений по усовершенствованию этих особенных процедур, можно рассчитывать, что и в дальнейшем у критиков суда присяжных не будет оснований именовать эту форму судопроизводства «судом улицы», подчиняющимся голосу общественного мнения, а справедливые и правосудные вердикты суда присяжных обеспечат этой форме судопроизводства достойное место в правовой системе России.
Резюмируя изложенное, можно сделать вывод, что российская модель судебного следствия в суде присяжных существенно отличается от рассмотренных во второй главе настоящего исследования конкретно-исторических моделей этого этапа. Эти отличия проявляются во всех аспектах судебного следствия: в предмете, в процессуальном статусе субъектов этого этапа, в его процедуре. Некоторая схожесть современного российского судебного следствия с дореволюционным аналогом этого этапа по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. объясняется вовсе не копированием текста этого нормативно-правового акта, а принадлежностью этих моделей к одному типу - смешанному судебному следствию.
Однако эти отличия российской модели судебного следствия в суде присяжных совершенно не исключают возможность заимствования из иных моделей тех процедур и процессуальных правил, которые, будучи апробированными многолетней практикой деятельности суда присяжных, показали свою эффективность и соответствие сущности этой формы судопроизводства. Преобразованные на основе мирового опыта, учитывающие все особенности российской правовой системы, процессуальные правила судебного следствия в российском суде присяжных способны на многие десятилетия стать весомой гарантией прав и свобод человека и гражданина в обновленной России.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы реализации принципа состязательности в проекте нового УПК // Судебная реформа: итоги, приоритеты, перспективы. М.: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 115–124.
2. Алексеева Л.Б. Производство в суде присяжных (комментарий к разделу Х УПК РСФСР) // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Научн. ред. проф. В.Т.Томин. М.: Вердикт, 1996.
3. Алексеева Л.Б. Судебное следствие // Суд присяжных: Пособие для судей / С.Е.Вицин, Л.Б.Алексеева, И.Б.Михайловская, Э.Ф.Куцова. М.: Российская правовая академия МЮ РФ, 1994.
4. Алексеева Л.Б. Судебное следствие. Прения сторон. Возвращение дела на дополнительное расследование со стадии судебного разбирательства // Рассмотрение дел судом присяжных. Варшава: БДИПЧ ОБСЕ, 1997. С. 125–158.
5. Арсеньев К.К. Предание суду и дальнейший ход уголовного дела до начала судебного следствия. СПб., 1870.
6. Арсеньев К.К. Судебное следствие. СПб., 1871.
7. Басков В.И. Поддержание государственного обвинения в суде присяжных // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. (Право). 1994. № 5.
8. Бентам И. О судебных доказательствах. Киев, 1876.
9. Бернэм У. Суд присяжных заседателей. М.: Московский независимый институт международного права, 1995.
10. Бернэм У. Российский и американский суд присяжных: Сравнительно-правовой анализ // Бернэм У., Решетникова И.В., Прошляков А.Д. Судебная адвокатура. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1996. С. 118–140.
11. Боботов С.В. Откуда пришел к нам суд присяжных? (англо-саксонская модель). М.: Российская правовая академия МЮ РФ, 1994.
12. Боботов С.В., Чистяков Н.Ф. Суд присяжных: история и современность. М.: Манускрипт, 1992.
13. Бобрищев-Пушкин А.М. Эмпирические законы деятельности русского суда присяжных. М., 1896.
14. Бозров В.М. Кобяков В.М. Судебное следствие: Вопросы теории и практики . Екатеринбург: Каменный пояс, 1992.
15. Бутов В.Н. Уголовный процесс Австрии. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988.
16. Ведерников Н.Т. Личность обвиняемого и подсудимого (понятие, предмет и методика изучения). Томск, 1978.
17. Волкодаев Н.Ф. Судебное следствие: Дис. канд. юрид. наук. Саратов, 1969.
18. Воскресенский В. Проблемы доказывания обвинения // Российская юстиция. 1995. № 4. С. 3–5.
19. Гайсинович М.А. Принцип состязательности в суде присяжных заседателей // Законность. 1995. № 9. С. 29–32.
20. Гейнце Р. Очерк английского судоустройства в связи с судом присяжных. СПб.: тип. Куколь-Яснопольского, 1896.
21. Гравина А.А., Кашепов В.П., Сырых В.М. Эффективность законодательства о суде присяжных // Эффективность закона. Методология и конкретные исследования. М., 1997.
22. Григорьева Н.В. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства (обсуждаем проекты УПК) // Российская юстиция. 1995. № 8. С. 39–42.
23. Гришина Е.П. Достоверность доказательств в уголовном процессе: Дис. канд. юрид. наук. М., 1996.
24. Грошевой Ю.М. Проблемы формирования судейского убеждения в уголовном судопроизводстве. Харьков, 1975.
