Если бы не их подвиг, от Чернобыля пострадала бы вся Европа
Казалось бы, о чернобыльской аварии написано уже все. Однако даже спустя 15 лет после этой самой страшной за всю историю человечества техногенной катастрофы неожиданно "всплывают" ранее не публиковавшиеся факты. Свою историю рассказал нам бывший пожарный Владимир Тринос, попавший на ЧАЭС в первые часы после взрыва реактора.

"После взрыва наша автоколонна минут сорок простояла на перекрестке в "Рыжем лесу", из-за того, что не знали, куда направлять машины"
- В 1986 году я был водителем, командиром отделения Киевской военно-пожарной части спецтехники N 27. 26 апреля как раз дежурил. В два часа ночи в нашу часть поступил сигнал из Чернобыля. Не зная, что там случилось, на тушение пожара выехали практически все, кто был на дежурстве. В пять утра мы уже были возле второй пожчасти на ЧАЭС. Когда подъезжали, то километров за десять увидели над станцией розово-малиновое свечение. Как раз начинало светать, и это неестественное зарево очень впечатляло. Раньше я ничего подобного не видел.

До начала седьмого утра мы простояли возле части, практически в нескольких сотнях метров от полыхающего реактора, а потом нас отправили в Припять. Никто ничего не знал. Судить о происходящем мы могли только по обрывкам информации, услышанной по радиостанции. Слышали, что есть пострадавшие, но сколько их и что именно произошло, толком не знали. Помню, на перекрестке в "Рыжем лесу", возле знаменитой сосны в форме тризуба, ставшей символом Чернобыля, мы простояли минут сорок: колонна машин остановилась - не знали, куда нас направить. Потом оказалось, что в этом месте был такой сильный прострел радиации, что позже мы проезжали этот перекресток на максимальной скорости. А 26 апреля мы вернулись домой только к вечеру.

- Зачем же вас сорвали из Киева и продержали без толку полсуток под радиоактивным излучением?
- Так было положено. Нас подняли по тревоге. Туда съехались пожарные со всей области. Наши три машины так и остались на станции. Дозиметрист сделал замер, и у нас забрали все обмундирование и даже удостоверения - так они "фонили". В Киеве сказали, что 6 мая мы выезжаем в Чернобыль откачивать воду. Предупредили, что эту работу надо выполнить быстро и четко, и провели несколько тренировок в Киеве. Уже в Чернобыле узнали конкретней, что за работа предстоит. После взрыва на энергоблоке вода из системы охлаждения попала под разрушенный реактор. Надо было срочно добраться до специальных задвижек аварийного слива воды, открыть их, и тогда уже вода сама пошла бы в специальные водохранилища. Но помещение с задвижками после пожара тоже было полностью залито радиоактивной водой. Ее и надо было откачать как можно быстрее -- во время тушения пожара на реактор сбрасывали песок, свинцовые болванки, и под всей этой тяжестью он мог осесть... Тогда никто толком не знал, сколько чего осталось в реакторе после взрыва, но поговаривали, что если его содержимое соприкоснется с тяжелой водой, получится водородная бомба, от которой пострадает как минимум вся Европа.

Помещение с задвижками располагалось прямо под реактором. Представляете, какой там был радиационный фон! Мы должны были проложить рукавную линию протяженностью в полтора километра, установить насосную станцию и откачать воду в отстойники.

- А почему выбрали именно вас?
- Нужны были здоровые выносливые молодые люди. Больные бы не выдержали. Мне было 25 лет, и я профессионально занимался спортом.

- То есть вы туда попали совершенно здоровым.
- Конечно. На сто с лишним процентов! Перед тем как послать туда нас, проводили эксперимент - пытались закинуть рукава с вертолета, но не получилось. С этим могли справиться только люди. Вручную.
После пожара мы были первыми, кто попал туда. Вокруг никого, только на самой станции работал обслуживающий персонал. Было тихо-тихо. Очень красивое место - железнодорожный мост, Припять, впадающая в Днепр... Но эту идиллию нарушало жутковатое зрелище - из реактора поднимался легкий дымок, вокруг стояла брошенная техника, в том числе пожарные машины с вмятинами от упавших на технику свинцовых болванок. А прямо на земле валялись куски графита, выброшенного из реактора взрывом: черный, переливающийся на солнышке.

"Нам дали химзащитные костюмы, респираторы и кепочки"
Операцию начали 6 мая в 20.00 пожарные из Белой Церкви. Владимир Тринос помнит их имена: майор Георгий Нагаевский, Петр Войцеховский, Сергей Бовт, Михаил Дьяченко и Николай Павленко. С ними были двое киевлян Иван Худорлей и Анатолий Добрынь. Они установили насосную станцию втрое быстрее нормативов - за пять минут. А значит, именно столько времени пробыли под развороченным реактором. Около полуночи к ним присоединился Александр Немировский, а в пять утра - Владимир Тринос. Каждые два часа они по три человека бегали к реактору, чтобы заправить беспрерывно работающие машины топливом, поменять масло, следить за режимом. Можно было, конечно, попробовать послать к задвижкам водолаза, но для него это бы означало верную смерть. Поэтому воду продолжали откачивать пожарные.

В два часа ночи бронетранспортер, проводивший радиологическую разведку, проехался по рукавам и перерезал их в пятидесяти метрах от реактора. Зараженная вода начала вытекать прямо на землю. Сержанты Н.Павленко и С.Бовт бросились устранять досадную поломку. В рукавицах было неудобно, поэтому ребята их сняли и скручивали пожарные рукава уже голыми руками, ползая на коленях в радиоактивной воде...

Через четырнадцать часов непрерывной работы отказала насосная станция, и новую пришлось устанавливать по пояс в радиоактивной воде.
- Работали по времени, быстрее нормативов, -- продолжает свой рассказ В.Тринос, - Брали эти рукава с водой, прижимали, как детей, к груди и перетаскивали. Поначалу мы были в резиновых химзащитных костюмах "Л-1" и в респираторах. Тогда, помню, так жарко было. Минералка закончилась, и мы пили воду прямо на станции из крана. У меня было семь выходов за 24 часа. После каждого выхода костюмы меняли, и надо было километра полтора идти пешком (а в некоторых местах - желательно бегом) к зданию администрации, чтобы там помыться. Вода из душа казалась горошинками, падающими на голову. Вечером 7 мая Анатолию Добрыню стало плохо. Он начал заговариваться, и "скорая" увезла его со станции в Чернобыль. Там у Толи начались тошнота, рвота, и его доставили в Иванков, под капельницы.

Кроме нас, на станции были дозиметристы и совсем молоденькие солдатики -- они нам бензин подвозили. Около четырех утра 8 мая мы добрались до задвижек, и нас сменил майор Юрий Гец со своей группой. Когда мы закончили свою работу, на станции сразу появилось множество народу и техники! Начали все расчищать. А до того там были только мы и обслуживающий персонал.

"В Иванкове нас встречали, как космонавтов"
Пока пожарные не закончили работу и опасность не миновала, Михаил Горбачев молчал, не делая никаких заявлений. Каждые полчаса ему докладывали, как у ребят продвигается работа... После официальных благодарностей их сразу же отправили в Иванков на обследование крови. Как вспоминает Георгий Нагаевский, город встречал их, как космонавтов. "Люди вытащили нас из машины и понесли на руках в больницу, вся дорога была устлана цветами. Если бы мы вовремя не откачали воду, Иванков эвакуировали бы. Уже стояли наготове автобусы, люди упаковали вещи.

Благодарныеиванковчане так напоили нас шампанским, что я в бессознательном состоянии попал домой только 9 мая. Тогда начальником УГПО в Киевской области был Трипутин, он терпеть не мог пьянства, но тут сам сказал мне: "Жора, заедешь в Вишневое, зайдешь в мастерские, возьмешь там бидон спирта и "лечись"...

18 мая 1986 года газета "Київська правда" писала о героях-пожарных: "Им удалось откачать воду из-под поврежденного реактора. Каждый из них в ответственный момент поступил так, как подсказывала совесть... После выполнения задания все они были обследованы медиками, им предоставлены краткосрочные отпуска. Высокую оценку действиям пожарных дала правительственная комиссия".

Но вместо обещанного отпуска киевлян отвезли в Киев, в госпиталь МВД, где они пролежали 45 суток. Плохо было уже всем. "Состояние усталости, слабость были нам непонятны, - вспоминает В.Тринос. - потому что все мы были молоды, здоровы. Знали, конечно, что такое радиация, но она же не кусается, разве что какой-то металлический привкус во рту. Горло раздуло так, что я не мог говорить, как будто при сильной ангине. За сутки на станции я потерял семь килограммов. В общем-то, после Чернобыля я прежний вес уже никогда не набирал, и слабость так и не прошла. Я пытался вернуться в спорт -- ведь мне было всего двадцать пять, но пришлось смириться с тем, что жизнь бесповоротно разделилась на две половины: до и после апреля 1986 года.

В больницах мы впервые столкнулись с тем, что никому не нужны. Во-первых, тогда существовал негласный указ не диагностировать лучевую болезнь. Были введены новые стандарты на облучение, все замалчивали. Официальная доза моего облучения 159 рентген. А сколько на самом деле?

В 1992 году в санатории в Пуще-Водице пожарные из Белой Церкви объявили голодовку, и только после этого их заметили. А я в такие моменты сразу начинаю нервничать - это неприятно и не имеет смысла. В 25-й киевской больнице один врач нам прямо в глаза заявил: "Что вы заводитесь, все равно через пять лет начнете вымирать потихоньку!".

"Под Новый 1987 год мне вручили орден Красной Звезды"
- Когда вы ехали в Чернобыль откачивать воду, не было ли мысли отказаться?
- Нет. Тогда знали слово "надо". К тому же я просто выполнял свою работу. Сейчас молодым людям это трудно понять, потому что нет уже той давящей идеологии и у человека есть право выбора: если он осознает степень риска, то либо сразу откажется, либо пойдет на него за соответствующую плату. А тогда никому даже в голову не приходило отказаться. Для меня все было просто и ясно - это никакой не героизм, а рабочий момент. Была, конечно, психологическая нагрузка. Давила неизвестность. Но политотдел работал очень четко. Начальство приезжало "поддержать боевой дух", а потом сразу же появились публикации под заголовками: "Герои в строю", награждения, улыбки, цветы...

18 мая 1986 года газета "Київська правда" писала: "Тут все работают без письменных распоряжений и приказов. И дело идет четко, без срывов. Транспортники всех ведомств действуют в едином ритме..." И дальше: "Только что на место аварии выехали первые машины с цементом, свинцом, другими материалами. Сегодня идем с опережением задания более чем на 600 тонн".

Правда, надо отдать должное моему начальству: под Новый 1987 год мне дали двухкомнатную квартиру на Троещине. И тогда же всем нам вручили орден Красной Звезды. Кроме Ивана Худорлея - он получил орден Дружбы народов.

- А что так, звезд не хватило?
- Вероятно... В 1993 году меня комиссовали по состоянию здоровья из-за постоянных больничных. Я уже побывал практически во всех столичных больницах, подлечиваюсь в санаториях. Сейчас, например, прохожу переосвидетельствование на инвалидность в Институте нейрохирургии, и не только в нем, а и по всем медучреждениям. Это для меня ежегодная процедура, потому что пожизненную инвалидность дают с 45 лет, а я еще молодой.

- Такой печальный у вас рассказ...
- А Чернобыль - это и есть печаль. Он никому ничего хорошего не оставил. Из тех, кто был тогда со мной на станции, к счастью, все живы. Но осталась какая-то глухая обида на эту систему, которая использовала здоровых молодых людей, а потом вышвырнула. Хотя в родной части меня не забывают, всегда помогают, на праздники приглашают. А с ребятами, которые были на ЧАЭС, мы традиционно встречаемся 8 мая. Надеюсь, что в следующем году соберемся все.

Ульянов Сергей: наш Чернобыль - или мои воспоминания через призму четверти века

Время неумолимо бежит вперёд… Стрелки часов невозможно повернуть назад, как невозможно изменить и то, что уже случилось. В памяти, будто на фотоплёнке, - события, которые прошедшая четверть века не смогла покрыть чёрной пеленой забвения. Это авария на Чернобыльской АЭС…

Весной 1987 года я уволился из депо Курган, где работал помощником машиниста электровоза в колонне №2 , а устроился газорезчиком в организацию «Вторчермет». Сразу после увольнения, примерно через месяц, из почтового ящика я вынул первую повестку. Потом были ещё попытки военкомата таким путём вручить мне повестку. И, сколько бы я не игнорировал действия Советского РВК г. Кургана, всё же одна повестка нашла своего адресата. Не помню точно, когда это было, кажется, в конце лета. Повестку мне вручил начальник цеха «Вторчермет» Высоцкий, сотрудники военкомата нашли меня на работе. Пришлось идти на медкомиссию, которую я прошёл успешно 23.07.1987 года. Годен. Началось ожидание, когда же меня призовут на ликвидацию аварии ЧАЭС. И это случилось в мой день рождения - 11 ноября 1987 года. Всех нас направили на повторную медкомиссию в областной военкомат. После её похождения отпустили на несколько часов домой. На скорую руку отметил свой день рождения, а примерно к 18-00 прибыл на мобилизационный пункт в областной военкомат. Во дворе военкомата нас построили, началась проверка. После объявили, что есть лишние люди по набору и кто не хочет ехать, пусть сделает шаг вперёд. Пока я раздумывал, выйти или нет, действие уже свершилось: я остался в строю.

К военкомату подошли два троллейбуса, и мы поехали на центральный вокзал. К поезду, следующему через станцию Каменск Уральский, пришли жёны. Их было не так много, но моя жена Катерина была среди провожающих. Вглядываясь в её лицо через стекло вагона, я внимательно смотрел ей в глаза и хотел увидеть в них, понимает ли она суть происходящего. Тогда я этого не увидел. Может ни я, ни она сама не осознавали трагедию случившегося и уж,конечно, не знали, что будет дальше. Хотя я прекрасно понимал, какая опасность меня ждала. Кое-какие знания о воздействии радиации на человеческий организм у меня были, ведь я в своё время окончил «учебку» (в/ч 11570 г. Камышлов, Свердловской области осенью 1974 - весной 1975 г. по воинской специальности «химик-разведчик»).
Поезд тронулся… Прощай, Курган! В вагоне никто не пел, кто ехал рядом, все знакомились друг с другом. За четверть века из памяти стёрлись имена и фамилии тех, с кем по воле судьбы ехал я тогда на место аварии. Под стук колёс уносила нас судьба всё дальше и дальше от дома, где остались наши семьи, близкие, друзья, работа. На ст. Каменск-Уральский - пересадка, и мы уже едем до ст. Челябинск. Вот так прошёл мой очередной день рождения, а исполнился мне тогда 31 год…

Прошла ночь. Утром прибыли на центральный вокзал г. Челябинска, ожидали несколько часов и, наконец, - посадка в электричку. Там к нам присоединяются «партизаны» - челябинцы. Примерно к обеду прибыли на центральный вокзал г. Златоуста, построение и пешком в гору до места дальнейшей дислокации в/ч 29767. Место, где находилась наша часть (если несколько бараков можно было назвать частью), было расположено рядом с территорией хим. батальона. Это был бывший летний лагерь пионеров или спортсменов. После острыми умами «партизан» ему было придумано название. Не могу написать, как это произносилось, но не случайно в русском языке есть поговорка: «Не в бровь, а в глаз». Так вот «народное» название, а в данном случае «партизанское», - самое точное… Построение, перекличка. Офицеры зачитывают фамилии, кто куда направлен. Я попал в 1-ю роту, где нас позже начали готовить по воинской специальности «химик-дегазатор». Командир роты капитан Рыбалко - Ликвидатор аварии ЧАЭС. Замполит, майор Хохлов - Ликвидатор аварии ЧАЭС. Фамилии тех, кого я запомнил.

Нас направляют в первый барак. Производится выдача обмундирования с дальнейшей «подгонкой» его. Получив вещмешок, котелок, кружку, ложку, я готов вновь служить Отечеству. Перечисляю фамилии, имена тех, кто остался в памяти. Со мной служили Валерий Журавлёв (п. Варгаши), Александр Паршуков (г. Курган), ныне покойный Владимир Брагин (посёлок Лебяжье), Алексей Федотов (Лебяжьевский район), Вячеслав Дегусар (г. Курган), челябинцы Анатолий Чигинцев, Николай Евсиков. Вот и все фамилии, что остались в памяти.

Начали обживаться и знакомиться ближе друг с другом. В казарме было холодно, в некоторых местах в щель в полу - проходил палец, батареи еле-еле грели. Когда ударили морозы ниже -30, стало совсем холодно. Спали в обуви, бушлатах и шапках. Надо было что-то делать с отоплением. В то время котлы топили солдаты срочной службы, которые жили рядом с нами. Увидев многих из них днём, можно было ужаснуться, какие они были грязные. Повар, который нам готовил еду, был чернее котла. Дисциплина у них хромала на обе ноги, чем занимались товарищи командиры в этой части - не трудно догадаться.

Про наших офицеров такого сказать не могу. Всё было в пределах Устава Воинской службы.
Так вот мы предложили командованию части к отопительным котлам поставить наших ребят, тех, кто на гражданке занимался этой работой. Такие нашлись. После первого посещения кочегарки стало ясно, почему батареи не грели: разводка была сделана неправильно, и кочегары из солдат срочной службы, спали на котлах во время дежурства. Мы с Володей Брагиным были сварщиками и после ревизии отопительной системы предложили её переделать. Что и сделали первым же делом. Потом мы с ним занялись сварочными работами отопления в новой столовой.
Питались под открытым небом, только позже мы перешли в холодную казарму - столовую. Кормили ужасно, но голод не тётка, ели и эту баланду.

Холоду в казармах скоро пришёл конец - система отопления начала работать. Кочегары, набранные из наших ребят, работали на совесть. В казарме вскоре мы покрыли пол ДСП. Началась работа и в ленинской комнате, были организованы занятия по подготовке личного состава по воинской специальности. Когда на улице было тепло, занимались тактико-технической подготовкой.

Нам же с Володей Брагиным, Валерием Журавлёвым и другими ребятами пришлось заниматься сварочными и слесарными работами в новой строящейся столовой. Так шли дни. Мы познакомились ближе с офицерами нашей роты. Расспрашивали их, чем они занимались во время службы на ЧАЭС. Они отвечали нам коротко и просто: «Приедете на станцию - всё узнаете сами». Оказалось, что майор Хохлов служил вместе с полковником Шаминым в Уральском полку в Чернобыле. Шамин был моим ротным в «учебке» во время прохождения срочной службы. И моё первое желание после рассказанного, конечно же, было попасть именно в Уральский полк и обязательно встретиться со своим командиром. Выяснилось, что старший брат Валерия Журавлёва, Виктор, вместе с майором Хохловым служил в Уральском полку, водителем. Через некоторое время после прибытия со службы домой Виктор умер. Валерий потерял старшего брата…

В эти дни появились первые потери среди нас - ликвидаторов. Семьи теряли кормильцев, мужей, отцов, сыновей. Но тогда мы ещё не знали, что судьба готовила нам ещё много испытаний и потерь…

20 декабря. Общее построение. Нам зачитывают приказ о том, кто, куда и в какую часть распределён. Потом нас ждал ночной вокзал Златоуста. На перроне - все наши три роты и провожающих. Быстрое прощание с офицерами нашей роты без духового оркестра - всё делалось тихо. Посадка в пассажирский поезд, и мы следуем до столицы Украины - города - героя Киева. Прибыли. Строем выдвигаемся на привокзальную площадь. Небольшое ожидание. Удивительно, но в памяти о том моменте почти ничего не осталось, даже не могу вспомнить всех красот Киевского вокзала - всё стёрто. Потом подошли автобусы «Икарус», и вот мы следуем до города Белая Церковь. Таким же маршрутом прошли и пройдут ещё десятки тысяч ликвидаторов аварии ЧАЭС. И этот поток прекратится только в 1991 году. Шла страшная война по ликвидации катастрофы. А чиновники, приняв все бюрократические меры, не признают сейчас того, что мы принимали участие в боевых действиях, а всё из-за того, что за это надо платить деньги и предоставлять льготы. Мерило всего сейчас в нашем обществе - деньги, а не почёт, уважение, исполнение Законов и Конституционного права. Хотя в справке МСЭ, которую мне выдали гораздо позднее, после получения инвалидности, написано: «Группа инвалидности: вторая. Причина инвалидности: увечье, получено при исполнении обязанностей военной службы, связано с аварией на ЧАЭС». Это всё нас ждало после ликвидации аварии: болезни, потеря друзей, унижения, суды, борьба с чиновничьим произволом… А тогда нас ждал город Белая Церковь, где во время Великой Отечественной войны шли кровопролитные бои, где насмерть дрались и побеждали наши отцы и деды. Теперь и нам предстояло победить и доказать, что мы достойные их потомки.
Автобусы прибыли после обеда на территорию воинской части, где нас разместили на несколько часов. Проверка документов, перекличка, построение. Потом подошли крытые автомашины «Урал». Звучит команда: «По машинам!» И снова дорога, которая ведёт нас увидеть своими глазами, познать, испытать последствия аварии ЧАЭС. …Несколько часов пути, и мы прибыли в пункт дислокации 25-й бригады в село ОранноеИванковского района Киевской области. Ждали долго, пока нас распределят по воинским частям. Снега не было. Влажный, пронизывающий насквозь ветер вселял в душу непонятную ещё тогда тревогу. Для укрытия от непогоды стояла одна палатка, печки там не было, но от ветра можно было укрыться. Потихоньку наша группа уменьшалась, представители («покупатели») выкрикивали фамилии и после уводили к себе в часть. Нас, последних шестерых, забрали последними после полуночи.

87-й банно-прачечный батальон располагался рядом с 25-й бригадой в трёхстах метрах напротив. С одной стороны - сосновый лес, с другой - болото. Мы прошли через КПП. Сопровождал нас ст. сержант из «хозвзвода». Зашли в крайнюю палатку вместимостью сорок человек. На каркас из сосновых жердей был натянут брезент, слегка испачканный сажей, окон не было. Стояли две буржуйки - одна на входе, а другая - в конце палатки. По краям палатки стояли кровати в два яруса. Горела одна лампочка, но настроения она не прибавляла. Закопчённый потолок мрачно нависал над нами. Но было натоплено, и после долгого пребывания на холоде мы, наконец-то, оказались в тепле. Стали знакомиться с теми, кто находился в палатке. Это были несколько человек, приехавших недавно со второй смены с Припяти. Нам показали, где находится умывальник. Он тоже отапливался таким же способом, как и палатки, только ещё и с подогревом воды. На душе стало полегче, когда мы освежили себя водой и ощутили аромат душистого мыла.

После приятной процедуры мы зашли в палатку, старшина «обалдел» от нашего вида. Мы были все в одинаковых футболках белого цвета. На груди у нас красовалась эмблема, придуманная нами в Златоусте. Нарисовал её художник - оформитель Слава Дигусар, он остался на Урале завершать оформление ленинской комнаты. Мы переделали эмблему американских «зелёных беретов». Череп, на нём зелёный берет с кокардой на фоне распластанных крыльев. Кокарду мы заменили на знак «Осторожно: радиация», а на крыльях написали крупными буквами «ЧЕРНОБЫЛЬ». Глаза старшего сержанта заблестели, и он громко закричал: "Махнём! На два новых тельника!". Я согласился. Комплекции мы были одной - сделка произошла мгновенно. Так моя футболка поехала в качестве подарка племяннику старшины…
Отбой, короткий сон, подъём, туалетные процедуры и первый завтрак. То, что мы видели в нашей столовой в Златоусте и что увидели здесь, было как небо и земля. Отличалась пища и по их разнообразию продуктов, и по качеству приготовления блюд, что было немаловажным при работе в зонах с радиационной нагрузкой. После долгого принятия пищи всухомятку (а это были солдатские сухие пайки) горячая и свежая еда пришлась нам по вкусу.
После завтрака - утренний развод. Нас распределили по ротам, роты выезжали на работу по сменам, их было три: 1-я, 2-я и 3-я. Работали без выходных в городе Припять, на территории бывшего хлебозавода. Там стояли передвижные прачечные комплексы «шхуны». Об этом попозже.

Нас пока на станцию не направляли, я ходил дежурным по штабу, мой земляк Александр Паршуков принял командирский УАЗ и возил комбата по фамилии Пасичка призванного из запаса. Челябинцы Коля Евсиков ходил дежурным по КПП, Анатолий Чигинцев был назначен хлеборезом в столовую, Александра - фамилию запамятовал- назначили на должность санинструктора, в его обязанности входило выдавать витамины и вести учёт выехавших ликвидаторов на станцию, а также приглашать вовремя для забора крови медиков. Контроль проводился раз в две недели.

Главной героиней и любимицей батальона была гусыня Галка. Она расхаживала по батальону, зорко следила за нарушителями дисциплины и спокойствия. Для неё было отведено специальное место и построена будка, а за кормление Галки отвечал дежурный по штабу. Был у Галки и гусак, но его до нашего приезда зарезали дембеля из Донбасса, зажарили на закуску перед отъездом - таким образом приняв ещё одну небольшую дозу радиации. С Галкой иногда проходили смешные курьёзы, вот один из них. Когда в батальоне кто-то из личного состава выражал громко свои эмоции, гусыня бежала в ту сторону, громко хлопая крыльями и щипала за ноги нарушителя спокойствия. Так произошло и в этот раз. Шёл утренний развод. После обращения комбата к личному составу слово взял начальник штаба. Народ его недолюбливал за скверный характер и пижонские выходки. Прозвище ему дали точное - «Окурок» - из-за его постоянной издевательской выходки. После развода часто из его уст вылетала крылатая фраза: «Операция «Окурок». Это значило одно: всем идти и собирать окурки, разбросанные недобросовестными курильщиками. Не любила его и Галка, а всё из-за того, что он любил пофорсить и покричать на подчинённых, прогуливаясь вдоль строя. Ничего серьёзного и умного в нравоучениях не было. Из строя иногда в его сторону летели шуточки, и он ещё больше раздражался. Так случилось и в этот раз. На крик начальника штаба вылетела гусыня и, изогнув шею, помчалась в его сторону. Со всего «разбега» она врезалась вкричавшего, чего он не ожидал, Галка наступала, щипала клювом его штаны, а он пытался увернуться от её ударов и отступал. Раздался дружный хохот и выкрики из строя: «Поделом ему! Галка, ату его, ату!» Начальник штаба быстро ретировался в сторону своей палатки. Вскоре он демобилизовался. Прибыл новый начальник штаба - большая противоположность предыдущему. Позже, когда меня назначили дозиметристом батальона, я проверил оперенье гусыни специальным прибором, улавливающим и измеряющим излучение бета - частиц. Индикатор загорелся красным цветом, это значило, что уровень загрязнения превышал норму.

31 декабря меня назначили дежурным по КПП, и после ужина я заступил в наряд. Новый 1988 год пришлось встретить один на один. После 12-ти часов кто-то из ребят принёс мне на КПП праздничное угощение. Поедая сладости и запивая пепси, я писал письмо домой. Утром меня сменили. Год старый сменил новый, а работа по ликвидации аварии на атомной станции не прекращалась ни на одну минуту. Колонны машин за колоннами везли людей на смену и со смены. Батальон располагался рядом с дорогой, и, когда какая-нибудь колонна двигалась в сторону станции или обратно, это было хорошо слышно на территории батальона. Движение не прекращалось круглосуточно.

Патронажная сестра Донецкого отделения Красного Креста 72-летняя Валентина Мамзина

"Я уехала, даже не успев попрощаться с умирающим мужем"
- В ночь на 27 апреля 1986 года, когда я дежурила в Донецкой городской больнице N25, где работала медсестрой в терапевтическом отделении, поступил приказ: "Срочно выехать в Киев", - вспоминает патронажная медсестра Донецкого отделения областного Красного Креста Валентина Мамзина. - Я и врач-терапевт Валентин Францев тут же отправились на карете скорой помощи к зданию Донецкого горисполкома, откуда медиков направляли "в Киев", как указывалось в командировке.

Валентина Егоровна только успела оставить на работе записку, в которой просила коллег перезвонить ей домой и предупредить дочерей. Ведь в это же время в больнице лежал ее муж-сердечник. Уезжая, Валентина Егоровна даже не успела с ним проститься. Она не знала, что уже не застанет супруга живым.

Нам велели взять с собой продуктов лишь на три дня, - продолжает Валентина Егоровна. - По пути мы заехали в магазин, купили хлебушка, колбаски. А уже перед отправлением нам поставили в каждую машину по шесть ящиков с минеральной водой. У меня на работе как раз лежало только что подаренное супругом выходное платье, так я и его захватила. Думала в свободное время погулять по Киеву.

Слегка забеспокоилась Валентина Мамзина лишь тогда, когда увидела, как, провожая машины скорой помощи, тогдашний начальник горздравотдела крестил каждую партию медработников со словами: "Возвращайтесь живыми".
В первый же день после Чернобыльской катастрофы в Припять были направлены 61 медработник из Донецка. Впрочем, медсестра Мамзина и сейчас уверена, что даже зная, куда их везут, не могла бы не поехать. Для нее это было бы клятвопреступлением. "Мы же военнообязанные", - объясняет она.

"Скорые" ехали в Киев проселочными дорогами и в сопровождении ГАИ. На рассвете, в глухом лесу военные переодели командированных из разных городов медиков в защитные костюмы и приняли у них присягу: исполнять приказы и хранить все увиденное в тайне.

Спрятавшись в подвале медпункта ЧАЭС от излучения, люди чуть не утонули
В зоне отчуждения Валентина Егоровна проработала 20 дней. Ее направляли то на эвакуацию населения, то на работу в больницах Припяти и близлежащих сел. Но больше всего запомнилась первая чернобыльская ночь, которая едва не стоила Мамзиной жизни.

Поступила команда: "Перевернулась машина, тяжело травмированы шесть человек, срочно нужна бригада врачей для операции". Доктор Францев и Мамзина отправились в Припять. Аварийный реактор был виден прямо из окон медпункта, где проходила операция. Оперировала бригада из 11 медиков. Едва успели "зашить" последнего пациента, как в операционную позвонили: "Всем немедленно эвакуироваться в подвал, сейчас будут накрывать аварийный реактор, оставшиеся на поверхности могут получить ожоги". 30 медработников-ликвидаторов из Донецка и Киева спустились в подвал, и военные их там заперли.

Неожиданно в подземелье хлынула вода, - и сейчас с содроганием вспоминает пережитое моя собеседница. - Я уже была по горло в воде и почти теряла сознание, когда вода стала убывать.
Оказалось, что солдаты, проводившие работы с подземными коммуникациями, нечаянно сбили задвижку на водоводе. К счастью, они успели быстро устранить аварию. Никто из медиков не утонул, хотя искупаться в радиоактивной водичке довелось.

С каждым днем состояние здоровья Валентины Егоровны ухудшалось: появился металлический привкус во рту, постоянная тошнота и головная боль. Но медсестра продолжала работать: ассистировала в операционной, помогала эвакуировать население, поила специальным раствором йода нескончаемый поток переселенцев и ликвидаторов, который обязательно "пропускали" через больницу.

Всем беременным на малых сроках сделали аборты, рожениц с малышами эвакуировали в Одессу, - вспоминает Валентина Егоровна. - Тогда я не старалась обращать внимания на настроение людей - все уже знали, что произошло, и внешне вели себя спокойно. Но сейчас, вспоминая отселенцев, я просто цепенею: некоторые люди покидали свои дома лишь с документами и... кошечками в руках. Многие не успели даже детишек в дорогу собрать, так как были на работе, когда их малышей увезли в "чистую зону" прямо из детсада. Навстречу нашим машинам гнали скотину, которую, говорят, потом уничтожили. А уезжая из Припяти, мы видели, что запертые хозяевами дома уже взломаны мародерами, красивые села превратились в жуткую пустыню...

Через 20 дней эвакуировали и саму Валентину Егоровну - у нее открылось кровотечение из носа и ушей. Доза радиации, которую она получила, составила 52,3 бэра! (Предельно допустимая годовая норма облучения для работников атомных станций - 2 бэра, для гражданских лиц - 0,5 бэра.) Женщину отправили домой, взяли на учет как получившую облучение и вскоре направили на лечение в Одессу, где развернулся один из центров помощи пострадавшим в Чернобыле. Уровень радиации в ее крови был вдвое выше нормы! Выходное платье, так ни разу и не надетое, пришлось сжечь.

Мы с врачом Валентином Федоровичем приехали в Донецк во всем чужом, как нищие, - вспоминает Валентина Мамзина. - Когда замеряли радиацию на вещах, то особенно "фонил" пояс на моем выходном платье, а у Францева больше всего радиации скопилось почему-то в носках. Сожгли и все новенькие кареты скорой помощи, на которых наша группа приехала из Донецка.

Врач-терапевт Валентин Францев умер через год после трагедии в родной горбольнице Ь 25 на руках у своей бессменной помощницы медсестры Мамзиной.

Валентина Егоровна вспоминает о страшных событиях с неохотой. Говорит, что даже, когда два года назад ее вместе с другими "ликвидаторами" пригласили в Припять для съемок фильма "Черная быль", уже на подъезде к городу ей стало плохо, появился все тот же навязчивый тошнотворный привкус во рту. А кроме того, по возвращении домой из той затянувшейся командировки "в Киев" ей пришлось узнать о том, что через три дня после ее отъезда в больнице умер муж. Медработникам, работавшим в зоне отчуждения, не разрешали поддерживать связь с родными, и дочери не могли сообщить матери о постигшем их горе.

С. Ф. Шмитько с фотографией Героя Советского Союза, "ликвидатора" Леонида Телятникова

Старшее поколение помнит этот день - 26 апреля 1986 года, ровно 30 лет назад. И помнит первые недели после... Мне, к примеру, было 13. Я, ещё девчонка, с группой альпинистов в майские выходные тренировалась в Крыму, осваивая скальный маршрут горы Куш-Кая под Форосом. Однажды услыхала, как взрослые тревожно обсуждают серую тучищу над морем: «Не радиоактивная ли? Не принесло ли ОТТУДА...».

По тогдашнему обычаю, на вопросы детей отвечали уклончиво, так что я себе «накрутила» в голове чуть ли не ядерную войну и возвращение в обугленный дом… Впрочем, это была не вина взрослых - они сами не знали, и мало кто знал, насколько ужасной была эта беда - авария на 4-м блоке Чернобыльской АЭС. И что герои-пожарные предотвратили самое худшее, что могло произойти, - взрыв соседнего энергоблока и всей станции… Храбрецы, тушившие крышу машинного зала, не прожили и месяца после катастрофы (подвал МСЧ-126, где лежат форма и сапоги героев, - до сих пор самое опасное место в Припяти, они "фонят").

Саровчанин Сергей Филиппович Шмитько работает главным инженером в городском музее города Сарова Нижегородской области (тоже, кстати, «атомград», бывший Арзамас-16). О своём участии в ликвидации аварии он рассказывает впервые за тридцать лет.

Сергею Филипповичу было тогда 33 года. Он рассказывает: «Я в то время был начальником участка управления энергоснабжения в строительной организации УС-909 и сам не ожидал, что в августе из Москвы придет телеграмма о моей командировке в Чернобыль. Предупредили: чем меньше с собой возьмешь вещей, тем лучше. Сам не просился туда, но поехал добровольно… С готовностью. Надо - так надо».

Он не пожалел, что не поддался соблазну взять с собой лишний свитер: понял, что любая вещь после «зоны» - разрушительна. Об одном сокрушается до сих пор: не взял фотоаппарат! Проезд специалистов на ЧАЭС уже был чётко отлажен - работала спецкасса на Киевском вокзале города Москвы, где билет выписывался моментально, без намёка на очередь. Полупустой поезд... Да и утренний августовский Киев не производил впечатления жилого. На вокзале встречающих почти нет, а дороги утюжат поливочные машины. Командированные в Чернобыль из Киева ехали электричкой до станции Тетерев…

«Мы жили на базе пионерского лагеря. Мне выдали спецодежду, и первый день я занимался обустройством и оформлением документов. Познакомился с начальником УЭС УС-605 и главным инженером, заместителем которого мне предстояло быть, и на второй день мы поехали на станцию… Я на самом деле закончил институт по специальности «Электрические станции». Но работал строителем, поскольку всегда боялся чиновничье-кабинетной работы, и в отделе кадров Арзамаса-16 попросился куда поживее… До того же момента я никогда не бывал на атомных станциях. На ГРЭС, на ГЭС, на тепловой - случалось. А на атомной - нет».

Вот и довелось. Когда подъезжали к «зоне», было не то что страшновато, а неуютно. Впервые такое чувство мой собеседник испытал, въезжая молодым специалистом в тот же Арзамас-16. Вот здесь было что-то похожее. Та же «колючка», та же неизвестность…

«Станция - огромное здание длиной в 700-800 м. И четвёртый энергоблок - как отверстая пасть чудовища. Развал, как его тогда называли, и территория вокруг всё время страшно «фонили» да ещё периодически пульсировали «выбросами».

Мне, как инженеру и строителю, было жалко станцию. Она же современная была, успешная! Победитель всяческих соревнований. В приёмной директора на стеллажах - знамёна и награды… Много их было».

Лето - осень 86-го было временем, когда ликвидаторы воплощали в жизнь план захоронения аварийного блока. Строили и Саркофаг. В этом строительстве в качестве заместителя главного инженера и принимал участие Сергей Филиппович.

Он продолжает рассказ: «Мне сложно представить и сейчас, как работали пожарные, и сложно было представить тогда. Я видел этот энергоблок обуглившимся и представлял его в пламени… Температура адская, всё разбросано, вокруг обломки графитовых стержней. И они со своими шлангами на крыше... Наверное, понимали, что отдают жизни. Пожарная часть находилась при станции, люди грамотные, наверняка они знали, что шансов выжить у них нет никаких, они шли на смерть…».

Впрочем, по порядку. Сергей Филиппович рассказывает, что там, на станции, впервые в жизни он увидел самую современную строительную технику. Ну, может, что-то и видел раньше, но в таком количестве и на одной стройплощадке - не доводилось. Например, самый большой самоходный кран «Демаг» - Германия поставила эти краны, впрочем, отказавшись поставить в «зону» специалистов для монтажа (которые, кстати, не помешали бы, потому что нашим ликвидаторам приходилось собирать их буквально в чистом поле и без опыта - вне чернобыльских временных лимитов). Впрочем, и наше руководство предпочитало не пускать иностранных специалистов в «зону», желая приуменьшить масштабы катастрофы перед всем миром.

Техники там было много - автокраны от «Либхер», радиоуправляемые бульдозеры, погрузчики от «Пинкертон», бетононасосы «Путцмайстер», «Швинг», «Вартингтон», подающие бетон на расстояние 500 м и на высоту до 100 м. Работа шла круглосуточно, без выходных. Люди трудились в четыре смены - шесть часов каждая. Но по факту получалось так: выполнил задание, получил свои суточные 2 рентгена - и сиди в помещении, не высовывайся.

Сейчас трудно представить (даже участникам этого строительства), насколько непросто было - пытаться прикрыть пульсирующий радиационный вулкан. «Угробить человека там ничего не стоило», - говорит мой собеседник.

Людей пытались щадить, считая рентгены и сокращая время работы, но щадить, как правило, плохо получалось. Всё было взаимосвязано - специалисты слишком зависели друг от друга и результатов, чтобы обращать внимание на такие «мелочи», как время на открытом воздухе…

«Мы вели работы по монтажу и эксплуатации временного электроснабжения строительных механизмов, работы по связи, по устранению излишков затвердевшего бетона с помощью отбойных молотков и взрывов. Монтировали разделительную стену между 3-м и 4-м блоками. И много чего делали по дезактивации…».

Очень не хватало освещения. Сергей Филиппович вспоминает, как группа военных воздухоплавателей наполняла и поднимала аэростат, призванный держать светильники для стройплощадки. Все видели, как командир группы дал солдатам распоряжение, а сам отбыл на целый день «решать вопросы питания». А они, совсем зелёные срочники, целый день на радиации возились с аэростатом, вызывая сочувствие персонала… А что было делать? Там тогда была такая система: набрал свою «дозу» - и на дембель.

Кстати, на следующий день этот самый, наверняка стоивший кому-то здоровья, осветительный агрегат обнаружили висящим лишь на одном тросе. Два остальных случайно оборвала инженерная машина разграждения (на базе танка).

Да, при сосредоточении на одном пятачке такого количества техники было сложно избежать подобных происшествий. Но всё равно Чернобыль того времени давал опыт мобильного и чёткого строительства - без проволочек, без мучительного ожидания необходимых материалов, без бюрократических препонов. Это была образцовая стройка, которой руководила необходимость спасти мир и страну…

Что действительно располагало к работе - высокие начальники приезжали, надевали те же робы, только с бейджиками «Замминистра», «Член правительственной комиссии», «Академик РАН». Да, Славский, Усанов, Щербина, Ведерников, Маслюков, Рыжков, Легасов, Велехов - и многие, многие другие побывали там.

Вообще, если опять-таки под микроскопом искать плюсы, то экстремальная ситуация будила человеческую мысль - многое из того, что делалось там в те дни, делалось впервые вообще. Причём не только в технике, электронике, науке, но и в журналистике. Например, в роли операторов тогда выступали подъёмные краны, на которые навешивали телевизионные камеры. Приезжали молодые лейтенанты, выпускники московского химико-технологического института им. Менделеева, - работали дозиметристами и попутно что-то изучали.

Сергей Филиппович рассказывает, как люди пытались себя обезопасить, перед производством работ на особо фонящие пятна «пристреливая» при помощи строительно-монтажных пистолетов свинцовые листы (чем не «сталкерское» явление?).

Так, с 1 августа по 18 октября мой собеседник набрал свои 24 рентгена, но уехал не сразу - начальник попросил: «Серёжа, передай всё сменщику, пожалуйста…». Сколько рентген набралось, пока передавал, - трудно сказать…

И вот в Киеве, в кофейне на Крещатике, произошел еще один «сталкеровский» случай. Привлеченный запахом свежего кофе, молодой строитель зашел в кафе и заказал сразу двойную порцию, чтобы в полной мере насладиться вкусом напитка. И что же? На выходе из кафе ему на глаза вдруг упала пелена, стал задыхаться, хотя до этого вовсе не жаловался на здоровье. Даже пришлось пересидеть на лавочке не самые приятные полчаса… Домой вернулся к 6 ноября, к 34-му дню рождения, прикупив в Киеве журнал мод для жены.

«При том, что опасность техногенных катастроф в наше время по понятным причинам сохраняется, не уверен, что, случись сейчас такое - всё было бы в такие сроки ликвидировано… Всё-таки там вся страна работала. И построили к ноябрю 86-го Саркофаг».

В основном, кстати, в те месяцы на станции трудились специалисты из городов системы Минсредмаша - Усть-Каменогорска, Степногорска, Димитровграда, Пензы-19, Арзамаса-16. Было много ребят из уральских и сибирских городов. А так называемых "партизан" было - со всего Союза!».

Сергей Филиппович рассказывает о Чернобыле - старинном украинском городе с деревянными домами, садами и палисадами. Показывает на стенде городского музея красавицу Припять - современный, компактный, образцовый и успешный город с населением в 50 тысяч человек. Ко времени его приезда она уже стояла призраком.

И конечно, уже тогда говорили с возмущением о том, что Припять сутки стояла без эвакуации - дети в школы пошли, на улицах играли. А рядом, в двух километрах, реактор горел… Зеваки с возвышенности смотрели на пожар. А кто-то ведь и побежал к нему!..

А потом в тридцатикилометровой зоне отчуждения ветки яблонь и груш ломались от налитых плодов, брошенные сады кричали от боли. По «зоне» носились стада одичавших лошадей. Как мустанги по прерии. Отстреливали кошек и собак в тридцатикилометровой полосе… Их было жаль, но никто не желал животным мучительной смерти от лучевой болезни - законы гуманности тоже как-то мутировали в «зоне»…

Спрашиваю: каково отношение к ветеранам-ликвидаторам сейчас? Да потихоньку забывается. Сейчас уже мало кого интересует, какие изотопы ты в себе носишь. А диагноз «лучевая болезнь» и в те времена ставился, когда уже «не отвертишься». И теперь установить связь болезней ликвидатора с работой на ЧАЭС, мягко говоря, проблематично.

Мы рассматриваем документы, удостоверения и Почётные грамоты (5 штук) ликвидатора аварии, главное - не давать волю воображению и не представлять себе, что эти вещи, возможно, ещё хранят свои изотопы…

Сергей Филиппович просил не писать о последствиях, которые нанесла «зона» его здоровью. Нанесла. «Но разговариваю сейчас с вами - и на том спасибо... Во всей этой истории для меня было много совпадений. Я ведь украинец - по фамилии понятно. Бабушка по отцу жила в деревне Вишенки под Киевом. Просто я в детстве жил в Казахстане, потом в Самаре учился… А так Украина - родина всех моих родственников и друзей. Больно думать о современных взаимоотношениях наших стран…».

Опять смотрим фото двадцати восьми пожарных… Трое - Герои Советского Союза: лейтенанты Кибенок и Правик (получили звание посмертно) и майор Телятников.

Не удержалась, спросила ликвидатора о причинах аварии. Не буду излагать подробности об испытаниях на 4-м блоке персоналом ЧАЭС, но вывод таков: «Это были специалисты, люди с профильным образованием (не менеджеры!) и адекватным представлением о происходящих процессах. У них не было злого умысла и тем более - желания собственной смерти… Цепь трагических случайностей вкупе с самоуверенностью», - считает Сергей Филиппович.

И добавляет чуть позже: «И если уж быть точным в формулировках, то мы были ликвидаторами не аварии. Мы были ликвидаторами КАТАСТРОФЫ».

Ирина Егорова-Крекнина

Слово «ликвидаторы» обрело свой большой и глубокий смысл после аварии на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года. Так назвали тех, кто ценной жизни бросился на устранение ликвидацию последствий того, что натворил «мирный атом».

Первыми в ликвидации последствий аварии приняли участие сотрудники станции. Они занимались отключением оборудования, разбором завалов, устранением очагов возгораний на аппаратуре и другими работами непосредственно в реакторном зале, машинном зале и других помещениях аварийного блока.

Число жертв аварии составило 31 человек, из которых один погиб непосредственно во время взрыва, еще один умер сразу после аварии от множественных травм, остальные скончались в течение нескольких недель после аварии от радиационных ожогов и острой лучевой болезни.

Мы пытаемся не упустить ни один кадр. Это наша история и память о тех, кто нас спас!

1) Фото: Очистка кровли ЧАЭС от радиоактивных кусков топлива, обломков, и твэлов (Тепловыделяющий элемент (ТВЭЛ) - главный конструктивный элемент активной зоны гетерогенного ядерного реактора, содержащий ядерное топливо.

Эту сложную работу выполняли люди, так как от высокого фона радиации машины отказывались двигаться..

2) Фото: Процесс стройки первого Укрытия 1 или «Саркофага».

Укрытие - изоляционное сооружение над четвёртым энергоблоком Чернобыльской атомной электростанции, построенное к ноябрю 1986 года после взрыва 4-го реактора. На строительство Укрытия ушло 400 тысяч кубометров бетонной смеси и 7000 тонн металлоконструкций. Было построено в кратчайшие сроки - 206 дней.

3) Фото: Редкий снимок техники, которая работала непосредственно у ЧАЭС:

4) Фото: Строительство «Саркофага» на средней стадии. На фото вы можете видеть разрушенный 4-й энергоблок и маш. зал. Высокорадиоактивные обломки и конструкции здания.

5) Фото: заливка бетонном 4-го энергоблока ЧАЭС.

6) Фото: На снимке герои-ликвидаторы. Те самые, чьими руками был сооружен железо-бетонный Саркофаг на ЧАЭС. Была проделанная титаническая и опасная работа.

7) Фото: Милиция на отстойнике техники. Автомобили, которые после аварии стали непригодные и опасные для использования из-за радиации, складировались на и

Мифы и факты

26 апреля 2016 года исполняется 30 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС. Последствия самой крупной за всю историю мирного атома техногенной катастрофы специалисты всего мира устраняют до сих пор.

В российской атомной промышленности была проведена программа по модернизации, практически полностью пересмотрены устаревшие технологические решения и разработаны системы, которые, по словам специалистов, полностью исключают возможность подобной аварии.

О мифах, которые окружают аварию на ЧАЭС, и извлеченных из нее уроках – в спецпроекте ТАСС

ФАКТЫ

Самая крупная катастрофа в истории мирного атома

Строительство первой очереди Чернобыльской АЭС началось в 1970 году, для обслуживающего персонала рядом был возведен город Припять. 27 сентября 1977 года первый энергоблок станции с реактором РБМК-1000 мощностью в 1 тыс. МВт был подключен к энергосистеме Советского Союза. Позднее вступили в строй еще три энергоблока, ежегодная выработка энергии станции составляла 29 млрд киловатт-часов.

9 сентября 1982 года на ЧАЭС произошла первая авария – во время пробного пуска 1-го энергоблока разрушился один из технологических каналов реактора, была деформирована графитовая кладка активной зоны. Пострадавших не было, ликвидация последствий ЧП заняла около трех месяцев.

1">

1">

Планировалось остановить реактор (при этом планово была отключена система аварийного охлаждения) и замерить генераторные показатели.

Безопасно заглушить реактор не удалось. В 1 час 23 минуты мск на энергоблоке произошел взрыв и пожар.

ЧП стало крупнейшей катастрофой в истории атомной энергетики: была полностью разрушена активная зона реактора, здание энергоблока частично обрушилось, произошел значительный выброс радиоактивных материалов в окружающую среду.

Непосредственно при взрыве погиб один человек – оператор насосов Валерий Ходемчук (его тело не удалось обнаружить под завалами), утром того же дня в медсанчасти умер от полученных ожогов и травмы позвоночника инженер-наладчик системы автоматики Владимир Шашенок.

27 апреля был эвакуирован город Припять (47 тыс. 500 человек), а в последующие дни – население 10-километровой зоны вокруг ЧАЭС. Всего в течение мая 1986 года из 188 населенных пунктов в 30-километровой зоне отчуждения вокруг станции были отселены около 116 тыс. человек.

Интенсивный пожар продолжался 10 суток, за это время суммарный выброс радиоактивных материалов в окружающую среду составил около 14 эксабеккерелей (порядка 380 млн кюри).

Радиоактивному загрязнению подверглось более 200 тыс. кв. км, из них 70% – на территории Украины, Белоруссии и России.

Наиболее загрязнены были северные районы Киевской и Житомирской обл. Украинской ССР, Гомельская обл. Белорусской ССР и Брянская обл. РСФСР.

Радиоактивные осадки выпали в Ленинградской обл., Мордовии и Чувашии.

Впоследствии загрязнение было отмечено , Норвегии, Финляндии и Швеции.

Первое краткое официальное сообщение о ЧП было передано ТАСС 28 апреля. По словам бывшего генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева, сказанным в интервью BBC в 2006 году, праздничные первомайские демонстрации в Киеве и других городах не были отменены из-за того, что руководство страны не обладало "полной картиной случившегося" и опасалось паники среди населения. Только 14 мая Михаил Горбачев выступил с телевизионным обращением, в котором рассказал об истинном масштабе происшествия.

Советская госкомиссия по расследованию причин ЧП возложила ответственность за катастрофу на руководство и оперативный персонал станции. Созданный Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) Консультативный комитет по вопросам ядерной безопасности (INSAG) в своем отчете 1986 года подтвердил выводы советской комиссии.

Тассовцы в Чернобыле

Одним из первых журналистов на место аварии в украинском Полесье, чтобы рассказать правду о небывалой в истории техногенной катастрофе, выехал тассовец Владимир Иткин. Как настоящий герой-репортер проявил он себя во время катастрофы. Его материалы были опубликованы практически во всех газетах страны.

А уже через несколько дней после взрыва мир потрясли фотографии дымящихся развалин четвертого энергоблока, который снял фотокорреспондент ТАСС Валерий Зуфаров и его украинский коллега Владимир Репик. Тогда, в первые дни, облетая на вертолете электростанцию вместе с учеными и специалистами, фиксируя все детали атомного выброса, они не задумывались о последствиях для своего здоровья. Вертолет, с которого снимали корреспонденты, зависал всего в 25 метрах над ядовитой бездной.

1">

1">

{{$index + 1}}/{{countSlides}}

{{currentSlide + 1}}/{{countSlides}}

Валерий уже знал, что "схватил" огромную дозу, но продолжал выполнять свой профессиональный долг, создав для потомков фотолетопись этой трагедии.

Репортеры работали у жерла реактора, при строительстве саркофага.

За эти снимки Валерий заплатил преждевременной кончиной в 1996 году. У Зуфарова немало наград - в том числе "Золотой глаз", присуждаемый World Press Photo.

В числе журналистов-тассовцев, имеющих статус ликвидатора последствий аварии на ЧАЭС, корреспондент в Кишиневе Валерий Демидецкий. Осенью 1986 года он был направлен в Чернобыль как человек, уже имевший дело с атомом - Валерий служил на атомной подводной лодке и знал, что такое радиационная опасность.

"Больше всего, - вспоминает он, - там поражали люди. Настоящие герои. Они хорошо понимали, на что идут, работая день и ночь. Поразила Припять. Красавец-город, где жили работники АЭС, напоминал зону "Сталкера" Тарковского. Второпях оставленные дома, разбросанные детские игрушки, тысячи брошенных жителями автомашин".

– по сообщениям ТАСС

Походы в ад

Одними из первых, кто принял участие в ликвидации аварии, были работники пожарной охраны. Сигнал о пожаре на АЭС был принят 26 апреля 1986 года в 1 ч. 28 мин. Уже к утру в зоне аварии находилось 240 человек личного состава Киевского областного управления пожарной охраны, силами которых к 6 ч. 35 мин. пожар на 4-м блоке ЧАЭС был полностью ликвидирован.

Правительственная комиссия обратилась к войскам химической защиты с целью проведения оценки радиационной обстановки и к военным вертолетчикам для оказания помощи в тушении пожара активной зоны. На аварийной площадке к этому времени работало несколько тысяч человек.

В зоне аварии работали представители службы радиационного контроля, сил Гражданской обороны, Химвойск Минобороны, Госгидромета и Минздрава.

Помимо ликвидации аварии, в их задачу входило измерение радиационной ситуации на АЭС и исследование радиоактивного загрязнения природных сред, эвакуация населения, охрана зоны отчуждения, которая была установлена после катастрофы.

Врачи осуществляли контроль за облученными и проводили необходимые лечебно-профилактические мероприятия.

В частности, на разных этапах ликвидации последствий аварии были задействованы:

От 16 до 30 тыс. человек из разных ведомств для дезактивационных работ;

Более 210 воинских частей и подразделений общей численностью 340 тыс. военнослужащих, из них более 90 тыс. военнослужащих в самый острый период с апреля по декабрь 1986 года;

18,5 тыс. работников органов внутренних дел;

Свыше 7 тыс. радиологических лабораторий и санэпидстанций;

Всего около 600 тыс. ликвидаторов со всего бывшего СССР принимали участие в тушении пожаров и расчистке.

Сразу после аварии работа станции была остановлена. Шахту взорвавшегося реактора с горящим графитом засыпали с вертолетов смесью карбида бора, свинца и доломита, а после завершения активной стадии аварии – латексом, каучуком и другими пылепоглощающими растворами (всего к концу июня было сброшено около 11 тыс. 400 т сухих и жидких материалов).

После первого, наиболее острого, этапа все усилия по локализации аварии были сосредоточены на создании специального защитного сооружения, называемого саркофагом (объект "Укрытие").

В конце мая 1986 года была сформирована специальная организация, состоящая из нескольких строительных и монтажных подразделений, бетонных заводов, управлений механизации, автотранспорта, энергоснабжения и др. Работы велись круглосуточно, вахтами, численность которых достигала 10 тыс. человек.

В период с июля по ноябрь 1986 года был сооружен бетонный саркофаг высотой более 50 м и внешними размерами 200 на 200 м, накрывший 4-й энергоблок ЧАЭС, после чего выбросы радиоактивных элементов прекратились. В ходе строительства произошел несчастный случай: 2 октября вертолет Ми-8 зацепился лопастями за трос подъемного крана и упал на территории станции, погибли четыре члена экипажа.

Внутри "Укрытия" находится не менее 95% облученного ядерного топлива из разрушенного реактора, в т. ч. около 180 т урана-235, а также порядка 70 тыс. т радиоактивного металла, бетона, стеклообразной массы, несколько десятков тонн радиоактивной пыли с общей активностью более 2 млн кюри.

"Укрытие" под угрозой

На сегодняшний день крупнейшие мировые международные структуры – от энергоконцернов до финансовых корпораций – продолжают оказывать Украине помощь в решении проблем окончательной очистки Чернобыльской зоны.

Основной недостаток саркофага – его негерметичность (общая площадь щелей достигает 1 тыс. кв. м).

Гарантированный срок эксплуатации старого "Укрытия" был рассчитан до 2006 года, поэтому в 1997 году страны "семерки" сошлись во мнении о необходимости строительства "Укрытия-2", которое накрыло бы устаревшую конструкцию.

В настоящее время возводится крупное защитное сооружение "Новый безопасный конфайнмент" – арка, которая будет надвинута поверх "Укрытия".

1">

1">

{{$index + 1}}/{{countSlides}}

{{currentSlide + 1}}/{{countSlides}}

Работы по сооружению второго саркофага должны были завершиться в 2015 году, но не раз переносились. Главной причиной задержки называется "серьезная нехватка денежных средств". Очередной срок сдачи намечен на ноябрь 2017 года.

Совокупная стоимость завершения проекта, составной частью которого является сооружение саркофага, составляет 2,15 млрд евро. При этом стоимость строительства самого саркофага составляет 1,5 млрд евро.

675 млн евро к настоящему моменту предоставил ЕБРР. При необходимости банк готов профинансировать дефицит бюджета по этому проекту.

До 10 млн евро (по 5 млн евро ежегодно) – дополнительный взнос в чернобыльский фонд – постановило внести в 2016-2017 годах правительство России.

180 млн евро обещают выделить другие международные доноры.

$40 млн намерены предоставить США.

О своем желании сделать пожертвования в Чернобыльский фонд недавно заявили также некоторые арабские страны и КНР.

Мифы об аварии

Существует огромный разрыв между научным знанием о последствиях аварии и общественным мнением. Последнее в подавляющем большинстве случаев находится под влиянием развитой чернобыльской мифологии, имеющей малое отношение к реальным последствиям катастрофы, отмечают в Институте проблем безопасного развития атомной энергетики Российской академии наук (ИБРАЭ РАН).

Неадекватное восприятие радиационной опасности, по мнению специалистов, имеет объективные конкретно-исторические причины, в числе которых:

Умалчивание государством причин и реальных последствий аварии;

Незнание населением элементарных основ физики процессов, происходящих как в области ядерной энергетики, так и в области радиации и радиоактивного воздействия;

Спровоцированная упомянутыми причинами истерия в СМИ;

Многочисленные проблемы социального характера общефедерального масштаба, ставшие хорошей почвой для быстрого образования мифов, и пр.

Косвенный ущерб от аварии, связанный с социально-психологическими и социально-экономическими последствиями, значительно выше прямого ущерба от действия чернобыльской радиации.

Миф 1.

Авария оказала катастрофическое влияние на здоровье от десятков тысяч до сотен тысяч людей

По данным Российского национального радиационно-эпидемиологического регистра (НРЭР), лучевая болезнь была выявлена у 134 человек, находившихся на аварийном блоке в первые сутки. Из них 28 погибли в течение нескольких месяцев после аварии (27 в России), 20 умерли по разным причинам в течение 20 лет.

За прошедшие 30 лет в НРЭР зафиксированы 122 случая заболевания лейкемией среди ликвидаторов. 37 из них могли быть индуцированы чернобыльской радиацией. Увеличения количества заболеваний другими видами онкологии среди ликвидаторов по сравнению с остальными группами населения зафиксировано не было.

В период с 1986 по 2011 годы из 195 тыс. российских ликвидаторов, зарегистрированных в НРЭР, от разных причин умерли около 40 тыс. человек, при этом общие показатели смертности не превышали соответствующих средних значений населения РФ.

По данным НРЭР на конец 2015 года, из 993 случаев заболеваний раком щитовидной железы у детей и подростков (на момент аварии) 99 могли быть связаны с радиационным облучением.

Никаких других последствий для населения не было зафиксировано, что полностью опровергает все сложившиеся мифы и стереотипы о масштабах радиологических последствий аварии для здоровья населения, считают эксперты. Эти же выводы подтвердились и спустя 30 лет после катастрофы.

Кюри, беккерель, зиверт – в чем отличие

Радиоактивность – это способность некоторых природных элементов и искусственных радиоактивных изотопов самопроизвольно распадаться, испуская при этом невидимые и неощущаемые человеком излучения.

Для измерения количества радиоактивного вещества или его активности применяются две единицы: внесистемная единица кюри и единица беккерель , принятая в Международной системе единиц (СИ).

На окружающую среду и живые организмы влияет ионизирующее воздействие излучения, которое характеризуется дозой излучения или облучения.

Чем больше доза облучения, тем больше степень ионизации. Одна и та же доза может накапливаться за разное время, и биологический эффект облучения зависит не только от величины дозы, но и от времени ее накопления. Чем быстрее получена доза, тем больше ее поражающее действие.

Разные виды излучений создают разный поражающий эффект при одной и той же дозе излучения. Все национальные и международные нормы установлены в эквивалентной дозе облучения. Внесистемной единицей этой дозы является бэр , а в системе СИ – зиверт (Зв).

Первый заместитель директора Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН Рафаэль Арутюнян уточняет, что если проанализировать дополнительные дозы, накопленные жителями чернобыльских зон за прошедшие после аварии годы, то из 2,8 млн россиян, оказавшихся в районе воздействия:

2,6 млн получили меньше 10 миллизивертов. Это в пять-семь раз меньше среднемировой дозы облучения от природного радиационного фона;

Менее 2 тыс. человек получили дополнительные дозы больше 120 миллизивертов. Это в полтора-два раза меньше доз облучения жителей таких стран, как Финляндия.

Именно по этой причине, считает ученый, среди населения не наблюдается и не может наблюдаться каких-либо радиологических последствий, кроме уже отмеченного выше рака щитовидной железы.

По данным специалистов из Научного центра радиационной медицины АМН Украины, из 2,34 млн человек, проживающих на загрязненных территориях Украины, за 12 лет после катастрофы от раков разного происхождения умерло примерно 94 800 человек, из-за "чернобыльских" раков дополнительно умерло около 750 человек.

Для сравнения: среди 2,8 млн людей, независимо от места их проживания, ежегодно от раковых заболеваний, не связанных с радиационным фактором, смертность составляет от 4 до 6 тыс., то есть за 30 лет – от 90 до 170 тыс. смертей.

Какие дозы облучения смертельны

Существующий повсеместно естественный радиационный фон, а также некоторые медицинские процедуры приводят к тому, что каждый человек ежегодно получает в среднем эквивалентную дозу облучения от 2 до 5 миллизивертов.

Для людей, профессионально связанных с радиоактивными материалами, годовая эквивалентная доза не должна превышать 20 миллизивертов.

Летальной считается доза в 8 зивертов, а доза половинной выживаемости, при которой погибает половина облученной группы людей, составляет 4-5 зивертов.

На Чернобыльской АЭС около тысячи людей, находившихся рядом с реактором в момент катастрофы, получили дозы от 2 до 20 зивертов, что в ряде случаев оказалось смертельным.

У ликвидаторов средняя доза составила около 120 миллизивертов.

© YouTube.com/TASS

Миф 2 .

Генетические последствия аварии на ЧАЭС для человечества ужасны

По словам Арутюняна, мировая наука за 60 лет подробных научных исследований не наблюдала на человеке каких-либо генетических дефектов у потомков вследствие радиационного облучения их родителей.

Данный вывод подтверждается и результатами постоянного наблюдения как за пострадавшими в Хиросиме и Нагасаки, так и за последующим поколением.

Превышения генетических отклонений относительно среднестатистических данных по стране зафиксировано не было.

Через 20 лет после Чернобыля Международная комиссия радиологической защиты в своих рекомендациях 2007 года понизила значение гипотетических рисков практически в 10 раз.

В то же время есть и другие мнения. Согласно исследованиям доктора сельскохозяйственных наук Валерия Глазко:

После катастрофы рождаются не все, кто должен был родиться.

Преимущественно воспроизводятся менее специализированные, но обладающие более высокой устойчивостью к действию неблагоприятных факторов среды формы.

Ответ на одни и те же дозы ионизирующего облучения зависит от его новизны для популяции.

Ученый считает, что реальные последствия чернобыльской аварии для популяций человека будут доступны для анализа к 2026 году, так как поколение, попавшее под прямое воздействие аварии, только сейчас начинает обзаводиться семьями и рожать детей.

Миф 3.

Природа пострадала от аварии на атомной станции еще сильнее, чем человек

В Чернобыле произошел беспрецедентно большой выброс радионуклидов в атмосферу, на этом основании аварию на ЧАЭС считают самой тяжелой техногенной аварией в человеческой истории. На сегодняшний день почти повсеместно, за исключением наиболее загрязненных территорий, мощность дозы возвратилась к фоновому уровню.

Последствия облучения для флоры и фауны были заметны только непосредственно рядом с Чернобыльской АЭС в пределах зоны отчуждения.

Парадигма радиоэкологии такова, что если защищен человек, то окружающая среда защищена с огромным запасом, отмечает профессор Арутюнян. Если влияние на здоровье человека радиационного происшествия минимально, то его влияние на природу будет еще меньшим. Порог проявления негативных воздействий на флору и фауну в 100 раз выше, чем для человека.

Воздействие на природу после аварии наблюдалось только рядом с разрушенным энергоблоком, где доза облучения деревьев за 2 недели достигала 2000 рентген (в так называемом "рыжем лесу"). На данный момент вся природная среда даже в этом месте полностью восстановилась и даже расцвела за счет резкого уменьшения антропогенного воздействия.

Миф 4.

Переселение людей из города Припять и прилегающих территорий было плохо организовано

Эвакуация жителей 50-тысячного города была проведена быстро, утверждает Арутюнян. Несмотря на то, что по действующим тогда нормативам эвакуация была обязательной только в случае достижения дозы 750 мЗв, решение о ней было принято при прогнозируемом уровне доз меньше 250 мЗв. Что вполне соответствует сегодняшнему пониманию критериев экстренной эвакуации. Информация о том, что люди получали большие дозы радиационного облучения в ходе эвакуации, – неправда, уверен ученый.

Атомная энергетика признана одной из самых безопасных и перспективных. Но в апреле 1986 года мир содрогнулся от невероятной катастрофы: взорвался реактор на АЭС рядом с городом Припять. Вопрос о том, сколько жертв Чернобыля существует, и поныне является предметом дискуссии, так как существуют разные критерии оценки и различные версии. Не вызывает сомнений, однако, что масштаб этого бедствия чрезвычаен. Так каково же число жертв Чернобыля в реальности? В чем причина трагедии?

Как это было

В ночь на года на Чернобыльской произошел взрыв. В результате аварии реактор был полностью разрушен, часть энергоблока также превратилась в руины. В атмосферу были выброшены радиоактивные элементы - йод, стронций и цезий. В результате взрыва начался пожар, расплавленная масса из металла, топлива и бетона заливала нижние помещения под реактором. В первые часы жертвы Чернобыля были невелики: погибли сотрудники, находящиеся на посту. Но коварство ядерной реакции в том, что она оказывает длительное, отсроченное действие. Поэтому общее число пострадавших продолжало возрастать каждый день. Увеличение жертв связано и с неграмотным поведением властей при проведении ликвидационных действий. В первые дни на устранение опасности и тушение пожара было брошено много сил специальных служб, войск, милиции, но обеспечением их безопасности никто толком не озаботился. Поэтому количество жертв росло многократно, хотя этого можно было избежать. Но здесь свою роль сыграл тот фактор, что никто не был готов к такой ситуации, прецедентов таких масштабных аварий не было, поэтому реалистичного сценария действий не было разработано.

Как работает атомный реактор

Суть работы АЭС построена на ядерной реакции, в ходе которой выделяется тепло. Ядерный реактор обеспечивает организацию управляемой самоподдерживающейся цепной реакции деления. В результате этого процесса выделяется энергия, которая и превращается в электричество. Впервые реактор был запущен в 1942 году в США под наблюдением известного физика Э. Ферми. Принцип действия реактора построен на цепной реакции распада урана, в ходе которой появляются нейтроны, все это сопровождается выделением гамма-излучения и тепла. В естественном виде процесс распада включает деление атомов, которое увеличивается в геометрической прогрессии. Но в реакторе идет управляемая реакция, поэтому процесс деления атомов ограничен. Современные типы реакторов максимально защищены несколькими типами защитных систем, поэтому считаются безопасными. Однако, практика показывает, что не всегда может быть гарантирована безвредность таких устройств, поэтому всегда остается риск возникновения аварий, в результате которых гибнут люди. Жертвы Чернобыля - яркий тому пример. После этой катастрофы система защиты реакторов была значительно усовершенствована, появились биологические саркофаги, которые, по утверждению разработчиков, чрезвычайно надежны.

на человека

При распаде урана выделяется гамма-излучение, которое принято называть радиацией. Под этим термином понимают процесс ионизирующего, то есть проникающего через все ткани, излучения. В результате ионизации образуются свободные радикалы, которые являются причиной массового уничтожения клеток тканей. Существует норма, получая которую органические ткани успешно сопротивляются. Но радиация имеет свойство накапливаться в течение всей жизни. Поражение тканей радиацией называют облучением, а болезнь, возникающую при этом, - лучевой. Существует два вида облучения - внешний и внутренний, при втором возможна деактивация радиации (в малых дозах). При внешнем облучении методов спасения пока не создано. Первые жертвы Чернобыля погибали от острой формы лучевой болезни именно из-за внешнего облучения. Тяжесть радиационного воздействия состоит еще и в том, что оно оказывает влияние на гены и последствия заражения чаще всего отрицательно сказываются на потомках больного. Так, у переживших заражение часто фиксируют многократное увеличение рождения детей с различными генетическими заболеваниями. И дети, жертвы Чернобыля, родившиеся у ликвидаторов и побывавших в Припяти, тому ужасающий пример.

Причины катастрофы

Катастрофе в Чернобыле предшествовала работа по испытанию аварийного режима «выбега». Проведение испытания было запланировано на момент простоя реактора. 25 апреля должна была произойти плановая остановка четвертого энергоблока. Нужно отметить, что остановка ядерной реакции - процесс чрезвычайно сложный и не до конца изученный. В данном случае режим «выбега» должен был «репетироваться» уже в четвертый раз. Все предыдущие попытки закончились различными неудачами, но тогда масштабы экспериментов были намного меньше. В данном случае процесс пошел не так, как было запланировано. Реакция не замедлялась, как предполагалось, мощность выброса энергии бесконтрольно возрастала, в итоге - системы безопасности не выдержали. За 10 секунд с момента последнего аварийного сигнала мощность реакции стала катастрофической, и произошло несколько взрывов, разрушивших реактор.

Причины этого события до сих пор продолжают изучаться. Комиссия по расследованию чрезвычайного происшествия пришла к выводу, что оно произошло из-за грубых нарушений инструкций персоналом станции. Они решили проводить эксперимент, невзирая на все опасные предупреждения. Последующие расследования показали, что масштаб бедствия можно было бы сократить, если бы руководство вело себя в соответствии с правилами безопасности и если бы власти не замалчивали факт и опасность катастрофы.

Также позже выяснилось, что реактор был совершенно не готов к планируемым опытам. Кроме того, между персоналом, обслуживающим реактор, не было установлено слаженного взаимодействия, что и помешало сотрудникам станции вовремя остановить эксперимент. Чернобыль, количество жертв которого продолжает устанавливаться, стал рубежным событием для атомной энергетики всего мира.

События и жертвы первых дней

В момент аварии в зоне реактора находилось всего несколько человек. Первые жертвы Чернобыля - два сотрудника станции. Один погиб мгновенно, его тело даже не смогли извлечь из-под 130-тонных обломков, второй умер от ожогов утром следующего дня. На место возгорания был выслан специальный отряд пожарных. Благодаря их усилиям пожар был остановлен. Они не дали огню добраться до третьего энергоблока и предотвратили еще большие разрушения. Но 134 человека (спасатели и сотрудники станции) получили огромную и 28 человек скончались уже в ближайшие несколько месяцев. Из средств индивидуальной защиты у спасателей были только брезентовая форма и рукавицы. Майор Л. Телятников, который взял на себя руководство тушения пожара, перенес операцию по пересадке костного мозга, и это помогло ему выжить. Меньше всего пострадали водители автомобилей и сотрудники скорой помощи, которые прибыли, когда у спасателей появились острые Избежать этих жертв можно было бы, если бы у спасателей хотя бы были приборы для измерения радиации и элементарные средства защиты.

Действия властей

Масштаб катастрофы, возможно, был бы меньше, если бы не действия властей и СМИ. Первые два дня велась радиационная разведка, а люди продолжали жить в Припяти. СМИ было запрещено говорить об аварии, через 36 часов после аварии появилось два коротких информационных сообщения по телевидению. Причем людям не сообщали об угрозе, не проводилось никакой необходимой деактивации заражения. Когда весь мир с тревогой смотрел за воздушными потоками со стороны СССР, в Киеве люди вышли на первомайскую демонстрацию. Вся информация о взрыве была засекречена, даже врачи и силовики не знали о том, что произошло и в каких масштабах. Позже власть оправдывалась, говоря, что не хотели сеять панику. Только через несколько дней началась эвакуация жителей региона. Но если бы власти начали действовать раньше, жертвы Чернобыля, фото которых появились в СМИ только несколько недель спустя, были бы намного меньше.

Ликвидация последствий катастрофы

Зона заражения с самого начала была оцеплена и началась первичная ликвидация опасности. Наибольшую дозу радиации получили первые 600 пожарных, которые были отправлены на деактивацию радиации. Они мужественно боролись за то, чтобы не дать огню распространиться, а ядерной реакции возобновиться. Территорию засыпали специальной смесью, которая предотвращала разогрев реактора. Для того чтобы не допустить повторный разогрев из реактора была откачана вода, под ним был выкопан тоннель, который защищал от проникновения расплавленных масс в воду и грунт. В течение нескольких месяцев вокруг реактора строился саркофаг, возводились дамбы вдоль реки Припять. Люди, ехавшие в Чернобыль, часто не понимали всей опасности, в это время было очень много добровольцев, которые хотели принять участие в зачистке территории. Некоторые артисты, в том числе Алла Пугачева давали концерты перед ликвидаторами.

Истинные масштабы катастрофы

Общее число «ликвидаторов» за все время работ составило около 600 тысяч человек. Из них около 60 тысяч человек умерли, 200 тысяч стали инвалидами. Хотя, по мнению правительства, жертвы Чернобыля, фото которых сегодня можно увидеть на сайтах, посвященных аварии, составили гораздо меньшее число, так официально умершими от последствий ликвидации признано за 20 лет всего 200 человек. Официально зоной отчуждения признана 30-километровая территория. Но специалисты говорят, что намного больше и охватывает более 200 квадратных километров.

Помощь жертвам Чернобыля

Государство взяло на себя ответственность за жизни и здоровье чернобыльцев. Тем, кто ликвидировал последствия аварии, кто проживал и работал в зоне отселения, положены льготы, в том числе пенсия, бесплатное санаторное лечение, лекарства. Но на деле эти льготы оказались почти смехотворными. Ведь многим людям приходится получать дорогостоящее лечение, на которое пенсий явно не хватает. Кроме того, оказалось непросто получить категорию «чернобылец». Это привело к тому, что в стране и за рубежом появилось немало благотворительных фондов, которые занимаются поддержкой чернобыльцев, на деньги, пожертвованные людьми, был построен памятник жертвам Чернобыля в Брянске, проведены многочисленные операции, выплачены пособия родственникам умерших.

Новые поколения «чернобыльцев»

Кроме непосредственных участников и пострадавших трагедии под названием «Чернобыль», жертвы радиации - это дети ликвидаторов и переселенцев из зараженной зоны. По официальной версии, среди чернобыльцев второго поколения процент нездоровых детей незначительно превышает число таких же патологий у других жителей России. Но статистика говорит о другом. Дети чернобыльцев намного чаще страдают генетическими заболеваниями, например, болезнью Дауна, больше подвержены онкологическим заболеваниям.

Чернобыль сегодня

Уже через несколько месяцев Чернобыльская АЭС была запущена в эксплуатацию. Только в 2000 году власти Украины навсегда остановили ее реакторы. Над реактором начали возводить новый саркофаг в 2012 году, завершится строительство в 2018 году. Сегодня уровень радиации в зоне отчуждения значительно снизился, но все равно в 200 раз превышает предельно допустимую дозу для человека. В Чернобыле при этом продолжают жить животные, растут растения и люди ходят туда на экскурсии, несмотря на опасность заражения, некоторые даже охотятся там и собирают грибы и ягоды, хотя это категорически запрещено. Жертвы Чернобыля, фото зараженных мест, не впечатляют современных людей, они не осознают всей опасности радиации и поэтому рассматривают посещение Зоны, как приключение.

Память жертв Чернобыля

Сегодня трагедия постепенно уходит в прошлое, все реже люди вспоминают о погибших, задумываются о пострадавших. Хотя большое количество чернобыльцев борется с тяжелыми болезнями, с недугами детей. Сегодня чаще всего лишь День памяти жертв Чернобыля - 26 апреля заставляет людей и СМИ вспомнить о трагедии.

Судьба атомной энергетики в мире

Катастрофы 20 и 21 века на Чернобыльской и Фукусимской АЭС поставили острый вопрос о необходимости серьезнее подходить к использованию атомной энергетики. Сегодня примерно 15 % от всей энергии дают АЭС, но многие страны намерены увеличивать эту долю. Так как по-прежнему это один из самых дешевых и безопасных способов добычи электроэнергии. Чернобыль, жертвы аварии которого стали напоминанием об осторожности, теперь воспринимается, как далекое прошлое. Но все же с момента аварии мир значительно продвинулся в обеспечении безопасности АЭС.