СКР Михаилу Максименко. Осужденный в двух словах объяснил прессе, почему не собирается впадать в отчаяние, его адвокаты демонстративно повернулись задом к телекамерам, не проронив почти ни слова, а прокурор Борис Локтионов был куда красноречивее - он рассказал о полутора десятках таинственных женщин Максименко и поделился информацией о том, будут ли к ответственности начальника московского главка СКР Александра Дрыманова.
Когда заметно прихрамывающего фигуранта вводили в «аквариум», представители СМИ наперебой закричали: «Как здоровье, Михаил Иванович?!» Максименко, одетый в нежно-розовый пуловер, который смотрелся на нем несколько нелепо и лишь подчеркивал болезненную худобу, грустно улыбнулся, затем поморщился и ничего не ответил. На свое место он так и не сел: было заметно, что полковник нервничает. Когда он слишком близко подошел к прозрачной стене и оперся на нее, конвойный немедленно одернул арестованного, и тот был вынужден встать в центр замкнутого пространства.
В зал вошел бодрый судья Олег Музыченко. Он пояснил, что зачитает лишь вводную и резолютивную части приговора (в мотивировочной присутствует засекреченная информация) - и приступил к делу, которое отняло у него ровно пять минут. Приговором Максименко был признан виновным в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 6 ст. 290 УК РФ, - получении взяток от граждан Шейхаметова и Шенгелии.
По первому эпизоду он был приговорен к 12 годам лишения свободы и штрафу в пятикратном размере суммы взятки - 162 904 500 руб. Второй эпизод вылился для Максименко в 10 лет лишения свободы и штраф в трехкратном размере суммы взятки - 9 418 320 руб. По совокупности же совершенных преступлений Музыченко окончательно назначил экс-начальнику главка СКР 13 лет колонии строгого режима со штрафом 165 млн руб. Кроме того, он был лишен права занимать должности в правоохранительных органах сроком на 3 года и звания «полковник юстиции». В срок заключения Максименко зачтено пребывание под стражей с 19 июля 2016 года.
Что касается ценных вещдоков по делу, то, согласно приговору, они будут оставлены на хранение в Следственном управлении ФСБ РФ. Олег Музыченко также решил сохранить арест на эти денежные средства и на некие часы, принадлежащие Максименко, для последующего обращения на них взыскания в счет штрафа.
Осужденный встретил приговор вполне стойко, даже со своей «фирменной» легкой полуулыбкой. Зато безутешно расплакались две женщины средних лет, находившиеся в зале суда. «Жена-то как убивается!» - заметил кто-то из пресс-пула. Когда представители СМИ покидали зал, один из журналистов под неодобрительными взглядами приставов успел перекинуться парой слов с приговоренным.
Как воспринимаете приговор? Вы ожидали такого срока? - спросил корреспондент.
Ожидал! А чего мне было еще ожидать… - совершенно спокойно ответил Максименко.
«Ожидал даже побольше!» - едва различимо пробормотал после этого разжалованный полковник и вновь улыбнулся, давая понять, что он не сломлен.
Когда его выводили из зала, женщины-родственницы продолжали всхлипывать, утирая глаза, а бывший с ними статный мужчина выкрикнул: «Мишаня, держись!» Максименко неловко попытался поднять скованные руки, но у него толком не получилось.
Следом в холл выбрался один из гособвинителей - многоопытный прокурор Борис Локтионов, начинавший работать еще в советские времена. Пресса окружила его с просьбой «сказать пару слов». «Пойдемте на улицу! Там скажу!» - рубанул воздух рукой Локтионов.
У центрального входа в Мосгорсуд прокурор устроил полноценный пресс-выход. На вопрос «Как прокуратура расценивает вынесенный приговор?» Локтионов, не скрывая удовлетворения, ответил дежурной фразой: «Считаем приговор законным, обоснованным и справедливым», - и отметил, что «суд дал надлежащую оценку всем исследованным в заседании доказательствам».
Вы называли фамилию Дрыманова как одного из соучастников, - напомнила одна из журналисток. - Будете ли добиваться его привлечения к уголовной ответственности?
Довожу до вашего сведения, уважаемая женщина, что прокуратура не является органом, который расследует уголовные дела, - четко произнес Локтионов. - Дрыманов является свидетелем по данному делу, мы не вправе предрешать его судьбу, этим должно заниматься Следственное управление ФСБ. А уголовное дело против данного лица возбуждает председатель СКР.
Но вы не раз называли его фамилию, вы - надзирающий орган! - не сдавалась корреспондент.
Я вам говорю, что зеленое - это елка, а вы - нет, она черная! - разозлился прокурор. - Я все объяснил.
А в этом деле в каком-то контексте звучало имя Захария Калашова, Шакро? - поинтересовался кто-то из журналистов. - Взятку-то Максименко взял у Шейхаметова…
Да, он, как и Кочуйков, был свидетелем, - сообщил Локтионов. - Мы их не стали вызывать, поскольку они не имели отношения к тем событиям, которые непосредственно поставили в вину Максименко. Деньги собирал Шейхаметов, он и был инициатором, главным звеном во всей этой цепочке.
Отвечая на вопрос о том, «что именно секретного было в деле», гособвинитель подчеркнул: речь шла о прослушке телефонных переговоров.
Там упоминаются определенные фамилии, которые я не имею права называть! - отчеканил Локтионов. - Мы пригласили в судебное заседание только тех свидетелей, которые что-либо поясняли конкретно по обстоятельствам дела. А кто не имеет отношения - в том числе и тех пятнадцать… женщин, мы решили не приглашать…
После этой фразы прокурор как будто осекся, досадуя, что сказал лишнее. Но новая порция вопросов уже посыпалась со всех сторон - всем было интересно, что это за таинственные полтора десятка дам.
Ну послушайте, - старался сгладить момент Локтионов, - есть же нормы морали, порядочности… существуют определенные пределы, которые надо соблюдать, наконец.
Так это возлюбленные Максименко, что ли? Мы не понимаем! - шумела пресса.
Широко жил мужик… - завистливо протянул один из телеоператоров
Вы это сами сказали, - первый раз за день улыбнулся в усы Локтионов.
А вот адвокатам осужденного было явно не до улыбок - Андрей Гривцов и Александр Вершинин (последний нервно курил сигарету в изящном длинном мундштуке) фактически отказались общаться со СМИ и быстро пошли к выходу с территории, буквально повернувшись спиной к камерам. Они бросили только, что приговор будет обжалован.
Все равно мы вас сняли! - под общий смех сообщил корреспондент какого-то телеканала.
© Стоп-кадр видео
Не успели «отзвенеть кандалы» экс-министра экономразвития Алексея Улюкаева, осужденного за взятку, как в столице начался второй громкий коррупционный процесс. Дело слушается на этот раз не в районном, а в Московском городском суде на Преображенке.
Хотя подсудимый Михаил Максименко — не федеральный министр, и вообще не министр, и даже не генерал. Положенного ему по табелю о рангах первого генеральского чина он получить не успел. И сумма взятки, которую ему вменяют, вчетверо меньше «улюкаевской» — не $2 млн, а только $500 тыс. Но есть, по крайней мере, одно обстоятельство, которое мешает употребить здесь сакраментальное «труба пониже, дым пожиже». Полковник Максименко возглавлял Главное управление межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следственного комитета РФ. Он должен был надзирать за чистотой следственных рук.
Злые языки любят именовать разные УСБ «тайной полицией внутри тайной полиции». В общем-то, понятно, что люди «святее Папы Римского» в полицейских системах встречаются редко. И не чьей-то личной дзержинской святостью должна обеспечиваться чистоплотность правоохранителей. Между тем сам 44-летний подсудимый, наделенный от природы неплохой внешностью, ни на какого «серого кардинала» не походил — несмотря на серый мохнатый свитер, в котором он и предстал перед правосудием, водворенный в застекленную «клетку.
Первый день открытого процесса, как полагается, был посвящен «исследованию доказательств обвинения». Прокурор Борис Локтионов кратко изложил версию обвинения. Максименко вменяется получение двух взяток, но они различаются на порядок — и по сумме, и по серьезности событий.
Основной эпизод — это, конечно, те самые полмиллиона долларов. По версии обвинения, глава УСБ СК взял их за облегчение судьбы двух, грубо говоря, бандитов — соратников находящегося в тюрьме «вора в законе» Захария Калашова, известного криминальной среде как Шакро молодой. Один из этих людей, Андрей Кочуйков, носит элегантную кличку Итальянец, про второго известно только, что его зовут Эдуард Романов, и в суде он упоминался исключительно в связке с Кочуйковым.
Эти двое были задержаны по делу о вымогательстве — при попытке рейдерского захвата ресторана Elements на Рочдельской улице в Москве. Дело это шумное и кровавое — впрочем, застрелены оказались еще двое бандитов, а тот, кто их застрелил, адвокат и ветеран госбезопасности Эдуард Буданцев, приехал в ресторан, откликнувшись на просьбу о защите владелицы заведения Жанны Ким. Все это предельно кратко изложил прокурор.
Так вот, что касается живых, но арестованных Кочуйкова и Романова, то у их «друзей» возникла идея переквалифицировать им статью 163 УК РФ — вымогательство, к тому же отягощенную 3-м пунктом об организованной группе и особо крупном размере, на статью 330 — самоуправство, куда более легкую и позволяющую из-под стражи выйти.
Среди высоких должностных лиц Следственного комитета, взявшихся эту комбинацию провернуть, кроме самого Максименко, фигурируют еще трое — его бывший зам Александр Ламонов, бывший заместитель начальника Главного следственного управления СК РФ по Москве Денис Никандров и экс-начальник Следственного управления по Центральному округу столицы Александр Крамаренко. Но львиную долю денег — 80% или $400 тыс. взял именно главный обвиняемый.
В роли «благодетеля», пожелавшего выкупить своего друга Кочуйкова, выступил бизнесмен Олег Шайхаметов, а в роли «курьеров» — передаточных звеньев между преступным миром и господами начальниками — двое бывших сотрудников МВД, Евгений Суржиков и Денис Богородецкий.
Злополучная перестрелка в ресторане произошла 14 декабря 2015 года, «взяточный» замысел постепенно вызревал весной 2016-го. Затем, 15 июня, Кочуйков и Романов были-таки освобождены из-под стражи, чтобы тут быть задержанными органами ФСБ, которые все это время, как водится, не дремали. А 19 июля задержали Максименко, Ламонова и Никандрова.
К настоящему моменту все, кроме Максименко, свою вину признали и активно сотрудничают со следствием. А он один отпирается, отвергает все обвинения и требует оправдательного приговора.
Еще один, крайне любопытный момент: в сухой речи прокурора, наряду с фамилиями преступных начальников СК, упомянут еще один — глава Главного следственного управления СК РФ по Москве Александр Дрыманов. Вот кто генерал, между прочим — ну, и, вообще, «первое лицо». Но Дрыманов не арестован и не снят с должности — это позволяет предположить, что происходит какая-то схватка под ковром, результаты которой мы, возможно, узнаем позже.
Огласил прокурор и второй эпизод, датируемый раньше первого, но куда менее значительный. Опять-таки, по версии обвинения, некий питерский знакомый Максименко, предприниматель по фамилии Шенгелия, обиженный на сотрудников ГУ МВД по Санкт-Петербургу, которые подвергли его допросу, попросил возбудить против них дело, якобы о краже у него дорогих наручных часов. Дело было возбуждено, а затем прекращено. «Цена же вопроса» — взятка — составила $50 тыс.
Михаил Максименко заявил на суде о непризнании себя виновным. Он объявил, что никаких взяток не брал, что «доказательства» главного эпизода базируются полностью на показаниях лиц, привлеченных к уголовной ответственности.
«В течение длительного времени они давали правдивые показания о том, что никакой взятки не было, — сказал Максименко. — А затем, под давлением со стороны сотрудников ФСБ, были вынуждены оговорить меня. Никандрова и Ламонова сотрудники ФСБ обманули, обещав освободить из-под стражи, чего не произошло».
Денежные средства, о которых идет речь, так и не были найдены, между тем, никаких крупных трат за это время Максименко не производил.
«В обвинении в получении взятки от Шенгелии также чувствуется необъективность, — продолжал подсудимый. — Есть показания Шенгелии, который обратился с заявлением, спустя более чем два года с момента передачи денег, затем многократно менял показания. И никак не может объяснить целесообразность возбуждения уголовного дела о хищении у него часов, стоимость которых эквивалентна стоимости самой взятки. К тому же, он не потребовал от меня возврата денег, когда постановление о возбуждении дела было отменено».
И сам Максименко, и его защита напомнили, что в декабре 2014 года, которым датируется эпизод с Шенгелия, полковник еще не занимал своей грозной должности. Но и на посту начальника УСБ СКР он не обладал необходимыми полномочиями для переквалификации конкретных дел.
На это прокурор Локтионов возразил с опережением. В самом начале своей речи он сказал, что «не обладая полномочиями по непосредственному принятию решений по уголовным делам, находящимся в производстве следственных органов СКР», Максименко и его соучастники могли воздействовать на тех начальников, в чьем ведении уголовные дела находились. «В силу своего должностного положения с использованием авторитета и иных возможностей — полномочий по назначению и проведению служебных проверок в отношении сотрудников СК».
В первый день был допрошен один свидетель обвинения — Евгений Суржиков. Дородного сложения мужчина, моложавый — публика, возможно, могла удивиться, узнав, что он был начальником отдела в московском областном угрозыске, имел звание полковника и уже уволился на пенсию, прослужив 25 лет.
По словам Суржикова, будучи человеком далеко не старым, он пошел устраиваться на работу в некое охранное предприятие. И в роли кандидата в сотрудники ЧОПа случайно оказался у дверей того самого ресторана, где происходила перестрелка. Впрочем, ничего страшного — сам даже внутрь не заходил. Но — вызывался, естественно, в качестве свидетеля. К тому же он успел познакомиться с Кочуйковым. И, волнуясь насчет последствий, активно обсуждал дело со своим другом и коллегой Денисом Богородецким, который был у него в подмосковном угрозыске заместителем (и подполковником).
Так вот, через какое-то время Богородецкий и подошел к нему с известием о предложении богатого друга Кочуйкова по имени Олег (фамилии Шайхаметов они даже и не знали) касательно облегчения судьбы арестованных путем переквалификации статьи.
Суржиков явно отдавал более важную роль Богородецкому, у которого были знакомства в Следственном комитете. Он-то якобы и взялся поговорить с высокими начальниками из УСБ. Ну, а сумму взятки в $500 тыс. вроде как назначили сами Богордецкий с Суржиковым интуитивным путем.
Друзья-правоохранители не думали, что все это серьезно. Однако уже через два дня, а именно 28 апреля 2016 года, в ресторане на 1-й Тверской-Ямской Шайхаметов вручил Суржикову картонную коробку, очень плотно засунутую в полиэтиленовый пакет. По словам Суржикова, данную коробку он не открывал и денег как таковых не видел. Просто передал Богородецкому, а тот через несколько дней вручил ему долю — $25 тыс. Себе же Богородецкий взял вдвое больше, что естественно — знакомства-то были его.
Полученные доллары Суржиков истратил за две с половиной недели — объясняя этот факт, он заметил: «У меня трое детей, настоящая жена и первая жена-инвалид». От уголовного преследования по этому делу и Богородецкий, и Суржиков освобождены ввиду деятельного раскаяния — вот только Суржиков сейчас является подсудимым по другому уголовному делу.
Адвокату Александру Вершинину, замучившему его и суд многочисленными вопросами, Суржиков снисходительно объяснил, что он полгода просидел в Лефортове, давал показания сразу по трем делам — и потому имеет право кое-что и запамятовать. Человеческая трагикомедия, однако.
Предстал перед публикой Денис Богородецкий, но показания давать отказался, воспользовавшись статьей 51 Конституции РФ, которая дает право не свидетельствовать против себя. Также Богородецкий с сожалением сообщил, что за это время тяжело заболел рассеянным склерозом.
Леонид Смирнов
Отказ от ареста по просьбе ФСБ, неформальные отношения следователей и бизнесменов, доллары в обувных коробках - РБК собрал детали жизни СКР, ставшие известными в ходе процесса по делу бывшего полковника Михаила Максименко
Михаил Максименко (Фото: Артем Коротаев / ТАСС)
Судья Мосгорсуда Олег Музыченко 20 апреля вынес приговор бывшему начальнику управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следственного комитета Михаилу Максименко. Его приговорили к 13 годам строгого режима, штрафу 165 млн руб. и лишили звания полковника за взятки от представителей криминального мира. Материалы по Максименко выделили из «большого» дела о взятках от криминалитета высокопоставленным офицерам СКР. Часть эпизодов последнего еще расследуется.
По версии гособвинения, весной 2016 года предприниматель Олег Шейхаметов передал Максименко $500 тыс. за освобождение из СИЗО Андрея Кочуйкова (Итальянец) — подручного вора в законе Захария Калашова (Шакро Молодой), которого заключили под стражу после перестрелки у ресторана Elements на Рочдельской улице 14 декабря 2015 года. Другой эпизод, вменявшийся Максименко, — взятка $50 тыс. от предпринимателя Бадри Шенгелии за уголовное преследование полицейских, которых он Hublot.
Именно Смычковский в июле 2016 года предупредил Максименко, что «в отношении сотрудников СКР готовится масштабная провокация», на которую выделено $3 млн и к которой сотрудники управления «М» ФСБ (курирует работу правоохранительных ведомств). Об этом звонке Смычковского рассказал суду сам подсудимый. К информации от бизнесмена Максименко, по его словам, отнесся серьезно, но передать ее руководству не успел: на следующий день его задержали.
Прислушивались к просьбе ФСБ
Отдельные решения в СКР принимались при прямом участии ФСБ, следует из показаний свидетелей по делу Максименко. Так, по договоренности с управлением «М» ФСБ следователи выбрали меру пресечения участнику на Рочдельской улице в Москве — адвокату, отставному полковнику КГБ СССР Эдуарду Буданцеву.
Эдуард Буданцев (Фото: Павел Бедняков / ТАСС)
Буданцев во время конфликта с участниками группировки Шакро Молодого убил двух человек из наградного пистолета Beretta и ранил еще нескольких, считало следствие. Ему вменялось превышение необходимой самообороны, и он в отличие от других участников перестрелки отправился не под стражу, а под домашний арест.
Решение выбрать мягкую меру пресечения было принято после того, как к главе московского управления СК «подъехали сотрудники управления «М» ФСБ России и заявили, что Буданцев — их бывший коллега», — рассказал суду генерал Дрыманов. По словам сотрудников ФСБ, Буданцев ранее работал в департаменте оперативной информации ФСБ, имеет опыт службы в спецподразделении. «Мне доложили, что Буданцев имеет награды, у него четверо несовершеннолетних детей. И я сказал Синяговскому, что есть основания избрать ему меру пресечения, не связанную с заключением под стражу», — пояснил глава ГСУ Москвы.
В феврале 2018 года дело Буданцева было прекращено за отсутствием события и состава преступления, 2 апреля «Интерфаксу» его адвокат Максим Борисов.
Максименко и Дрыманов регулярно обсуждали ход следствия по перестрелке на Рочдельской с заместителем начальника управления «М» ФСБ Алексеем Трухачевым. Трухачев в беседе с Дрымановым критиковал Максименко за «неправильное мнение относительно квалификации деяний» участников событий у Elements: особист СКР считал, что Буданцев — «убийца» и «странно, что он не содержится под стражей». Представитель ФСБ настаивал, что в действиях Буданцева нет состава преступления.
Хорошие связи с ФСБ были условием эффективной работы сотрудников управления собственной безопасности, следовало из показаний свидетелей. Например, заместителя руководителя управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Александра Ламонова критиковали за плохое взаимодействие с ФСБ — считалось, что он «слаб как оперативник», заявлял Дрыманов.
Пытались уволить коллег с помощью уголовного дела
Суд согласился, что Максименко получил взятку от Шенгелии за возбуждение дела против полицейских, которые, со слов Шенгелии, украли у него часы Hublot. Прежде всего речь шла о начальнике отдела Управления уголовного розыска по Санкт-Петербургу Романе Полозаеве. У Максименко был в этом свой интерес: этот полицейский был тесно связан с начальником ГСУ СКР по Петербургу Александром Клаусом. Создавая Полозаеву проблемы, полковник добивался отстранения начальника петербургского ГСУ, утверждал Шенгелия. Максименко, в свою очередь, говорил, что никакой вражды с Клаусом у него не было.
О цели Максименко «привлечь к уголовной ответственности сотрудников Следственного комитета из Санкт-Петербурга» заявлял ФСБ и бывший оперативник петербургского МВД Виталий Федосов. Правда, в суде Федосов от этих показаний отказался.
Просили судей не возвращать дела
Дрыманов обсуждал с председателем Московского окружного военного суда Вячеславом Осиным движение дела о теракте на Дубровке — генерал уговаривал не возвращать его на доследование. Об этом глава московского следствия упомянул во время допроса в Мосгорсуде.
В феврале 2016 года руководство ГСУ по Москве забрало дело о перестрелке на Рочдельской улице из отдела по расследованию особо важных дел, где им занимался следователь Андрей Супруненко, в отдел по расследованию преступлений, совершенных должностными лицами правоохранительных органов. В производстве у Супруненко тогда было также одно из дел «Норд-Оста» — против поставщика «поясов шахидов» для террористов . Начальство пыталось разгрузить следователя, чтобы не допустить ошибок в важном расследовании, пояснил суду Дрыманов.
«Дело уже один раз возвращалось на доследование . Если бы мы допустили это второй раз, были бы негативные последствия для меня как руководителя. Поэтому было принято решение освободить его от всех других дел, чтобы он занимался только «Норд-Остом», — рассказал Дрыманов. — Я лично разговаривал с председателем Московского окружного военного суда, когда они вернули нам дело. Я просил, чтобы они этого не делали, но нарушения были такие, что пришлось его вернуть».
Фото ТАСС
Приговор главе Управления собственной безопасности СКР Михаилу Максименко стал ярчайшим проявлением правового нигилизма. Суд закрыл глаза на требования УПК и закона о Следственном комитете о соблюдении подследственности при возбуждении и расследовании уголовного дела в отношении сотрудников следственного органа.
Мосгорсуд 20 апреля приговорил главу УСБ СК России Михаила Максименко к 13 годам колонии строгого режима по делу о взятках. Также полковник приговорен к штрафу в 165 млн руб и лишен звания. Кроме того, суд запретил Максименко на протяжении трех лет занимать должности в правоохранительных органах.
Не ваше дело
Между тем суд вообще данного дела из-за нарушений, допущенных при его возбуждении и расследовании . По букве закона, уголовные дела в отношении сотрудников Следственного комитета имеет право возбуждать и расследовать только Следственный комитет . Более того, руководители подразделений центрального аппарата СК РФ приравниваются по статусу к руководителям следственного органа, а значит и возбуждать уголовные дела в их отношении может непосредственно руководитель СКР Александр Бастрыкин . Об этом прямо говорится в УПК и в законе о Следственном комитете. Но дело против Михаила Максименко и его заместителя Александра Ламонова возбудила Федеральная служба безопасности . В отношении третьего фигуранта - замначальника ГСУ СК РФ по Москве Дениса Никандрова - дело возбудил глава СК Александр Бастрыкин , но заместитель генпрокурора РФ Виктор Гринь своим распоряжением объединил оба дела в одно и передал его в следственное управление ФСБ. По его мнению, это было целесообразно по этическим соображениями, а также необходимо для независимого расследования и исключения возможного конфликта интересов.
Защитники Никандрова обратились с жалобой сначала к генеральному прокурору Юрию Чайке , а потом и в Лефортовский районный суд столицы на неправомерное решение Гриня. Им, а затем и адвокатам Ламонова и Максименко, было отказано в удовлетворении жалобы. Тем самым суд узаконил прямое нарушение заместителем генерального прокурора сразу двух российских законов - Уголовно-процессуального кодекса России и закона о Следственном комитете.
Адвокат Максименко Андрей Гривцов заявлял ранее ПАСМИ, что нарушение подследственности делает возбуждение дела незаконным и попирает права его подзащитного. «Такое обстоятельство - это очень веское основание для подачи жалобы в ЕСПЧ », - указывал Гривцов.
Могло быть иначе
Видя нестыковку с законом действий ФСБ и замгенпрокурора, суд должен был признать доказательства, собранные в рамках незаконного следствия, недопустимыми, прекратить уголовное дело или вернуть его прокурору . Прокурор, в свою очередь, или закрыл бы дело , или передал материалы для возбуждения нового дела все в тот же Следственный комитет. Поскольку суд не пошел на такие единственно возможные по закону действия и вынес обвинительный приговор, то вердикт можно оспорить в вышестоящих инстанциях, отстаивая права обвиняемых на законное следствие.
Если вынесенный приговор, несмотря на нарушение подследственности на досудебном этапе, не отменяется и жалобы остаются без удовлетворения, то решение Виктора Гриня о передаче дела на расследование в ФСБ вопреки УПК России и закону о Следственном комитете получает законную силу. Адвокатам осужденных остается только писать жалобы в ЕСПЧ, но нет гарантий, что Россия исполнит решение международного суда, если оно будет в пользу бывших офицеров Следственного комитета.
Отзвуки перестрелки
В основе громкого разоблачения генералов Следственного комитета лежит «дело Шакро Молодого» - история вымогательства, которое привело к перестрелке в центре Москвы, закончившейся двойным убийством. Стрельба возле ресторана Elements, что на Рочдельской улице столицы, произошла в декабре 2015 года. Тогда, напомним, отставной офицер ФСБ Эдуард Буданцев выступил в роли «крыши» хозяйки вышеназванного заведения и схлестнулся с боевиками так называемого вора в законе Захария Калашова , отправившего на разговор с Жанной Ким (директором ресторана) группу бойцов под руководством Алексея Кочуйкова по кличке Итальянец.
В ходе выяснения отношений завязалась потасовка, переросшая в перестрелку, в результате Буданцев из огнестрельного наградного пистолета застрелил двух человек со стороны Кочуйкова, которые использовали в конфликте только травматическое оружие, но перед стрельбой успели сломать Буданцеву челюсть. Всего были убиты двое и ранены восемь участников «переговоров». Следственный комитет по факту перестрелки возбудил уголовное дело сразу по четырем статьям Уголовного кодекса - убийство, хулиганство, незаконный оборот оружия и халатность. Эдуард Буданцев остался на свободе с самого начала, а Итальянца и его команду поместили под стражу.
Когда участники преступного сообщества Шакро Молодого оказались под стражей, на высокопоставленных сотрудников столичного главка Следственного комитета стали выходить люди, просившие о переквалификации преступления, совершенного боевиками Итальянца, на более мягкое с целью последующего изменения им меры пресечения. Так, в ходе судебных заседаний обвиняемый генерал СК РФ Денис Никандров признал, что получил вместе со своим сослуживцем Александром Ламоновым взятку в размере €500 тыс. от Захара Калашова за освобождение из-под стражи его соратника Андрея Кочуйкова. Другой обвиняемый по делу - глава УСБ СК РФ Михаил Максименко - обвинение в получении этих денег отрицает и заявляет о своей невиновности, указывая на то, что никаких доказательств его причастности к вменяемому преступлению у следствия нет, а к попытке переквалификации обвинения бригаде Итальянца и попытке их освобождения он отношения не имеет.
Защита генерала СК Дениса Никандрова опровергла появившуюся в СМИ информацию о том, что тот намерен заключить сделку со следствием. А вот другой обвиняемый резонансного дела о получении взятки силовиками в 500 тысяч евро, также генерал, Михаил Максименко решил вообще перестать давать показания ФСБ
Михаил Максименко. Фото: Артем Коротаев/ТАСС
Фигурант громкого дела о получении высокопоставленными сотрудниками Следственного комитета (СК) взятки от «вора в законе» Захария Калашова (Шакро Молодой) генерал-майор Михаил Максименко намерен прекратить всякое общение со следователями ФСБ и давать показания. Как стало известно Business FM, к этому его подтолкнула появившаяся в последнее время информация, в том числе о том, что руководитель ГСУ СКР по Москве Александр Дрыманов якобы перешел в статус подозреваемого и что у него прошли обыски.
По мнению защитника Максименко адвоката Александра Вершинина, появившиеся в прессе «сливы» в очередной раз подтверждают заявления фигурантов о том, что их дело заказное и является результатом противостояния двух силовых структур: СК и ФСБ.
«Михаил Иванович с самого начала сказал, что все это оговор, все против руководства Следственного комитета направлено. Дело заказное. Пытался все это время ситуацию объяснить, но нас никто слушать не хочет», — отмечает защитник.
Первый заместитель руководителя СКР по Москве генерал-майор Денис Никандров, а также начальник управления собственной безопасности СКР генерал-майор Михаил Максименко и заместитель последнего Александр Ламонов оказались в СИЗО 19 июля 2016 года. Их отправили под стражу по делу о получении взятки в размере 500 тысяч евро от представителей «вора в законе» Захария Калашова, известного как Шакро Молодой. Его ведет ФСБ. По версии следствия, высокопоставленные сотрудники СК якобы обещали помочь в переквалификации обвинения и освобождении из-под стражи двух подручных «вора в законе». Свою вину сотрудники СКР отрицают. А Денис Никандров считает, что уголовное дело — это результат конфликта отдельных представителей управления «М» ФСБ РФ и управления собственной безопасности СК РФ. «Его руководитель Максименко не шел у них на поводу при назначениях в органы СК РФ», — написал Никандров в письме, направленном еще летом прошлого года из СИЗО «Лефортово», главе СКР Александру Бастрыкину.
Накануне, а также в пятницу агентство «Росбалт» и газета «Коммерсантъ» со ссылкой на неназванные источники сообщили, что Денис Никандров якобы начал переговоры о заключении сделки со следствием. Газета утверждает, что бывший замначальника московского управления СК якобы ведет неформальные беседы с сотрудниками ФСБ, в которых рассказал им о схеме получения взяток с помощью банковских карт. Карты якобы нашли у фигурантов коррупционного дела, но они отказались объяснять следствию их происхождение.
Взятка «биткоинами»
Адвокат Дениса Никандрова Алексей Мезенцев опроверг Business FM информацию о том, что его подзащитный заключил или собирается заключить досудебное соглашение о сотрудничестве. «Никандров, мой подзащитный, никаких сделок со следствием не заключал, и это и не планирует делать. О каких-то показаниях, схемах получения денег, о которых речь идет в изданиях, мы не знаем», — подчеркнул он. Защитник настаивает, что генерал не признает вину и ничего подобного не сообщал. Юрист отметил, что обязательное условие заключения сделки со следствием — это признание вины. Мезенцев рассказал, что у его клиента была изъята единственная банковская карта, которая является зарплатной. «Мы сегодня смеялись с коллегами: в следующий раз скажут, что Никандров биткоинами берет деньги», — с иронией заметил защитник. Он виделся со своим подзащитным накануне и проговорил с ним два часа. Адвокат назвал «глупостью» предположение о том, что его подзащитный начал сотрудничать с ФСБ за спиной адвокатов.
А вот защитник Михаила Максименко не отметает такую возможность. «Может, он им (адвокатам) не говорит. Денис же сам себя защищает. Он в этом больший профессионал. Он может им пока не говорить, пока не решит вопросы свои. А может, и врут злые языки, стравливают», — поделился Александр Вершинин своими мыслями с Business FM.
Он заявил, что у его подзащитного Максименко вообще не изымали никаких банковских карточек и уже более трех недель с ним не проводят никаких следственных действий. На момент общения с корреспондентом Business FM адвокат стоял в очереди к своему клиенту в «Лефортово».
Александр Вершинин сообщил, что после появившихся в СМИ публикаций о том, что у начальника ГСУ СК по Москве Александра Дрыманова якобы прошли обыски, а сам он перешел в статус подозреваемого (данную информацию опроверг СК, да и сам главный следователь Москвы), адвокаты приняли решение, что с 11 сентября Максименко прекратит давать показания ФСБ.
Нежелание участвовать в «шоу»
«В связи с этими публикациями в отношении Дрыманова и всего остального мы дословно решили следующее: не будем мы больше никаких показаний давать. В понедельник возьмем статью 51 Конституции (дает право не свидетельствовать против себя и своих близких родственников. — Business FM), и пусть они «идут лесом», — сказал адвокат. — Это уже превращается в какое-то политическое шоу в отношении Следственного комитета и его руководства. Мы в этом шоу участвовать не собираемся. Владимир Владимирович сказал, чтобы «сливы» в прессу не делали. А они, видите, продолжают. Бедного Александра Александровича Дрыманова уже обо что только не обмазали и не вмешали. И обыски у него были, и задержали, и привезли. Уже и меру пресечения ему избрали. А потом оказалось, что все это «газетная утка». Поэтому мы не будем участвовать в этом шоу».
Адвокат отметил, что его подзащитный всегда давал показания по делу. «Позиция Максименко такова: ни у кого ничего не брали, ни у кого ничего не вымогали и ничьи воровские интересы не представляли, — подчеркнул адвокат. — Михаил Иванович сказал, что все это оговор, все против руководства Следственного комитета направлено. Дело заказное. Пытался все это время ситуацию объяснить, но нас никто слушать не хочет. Больше мы не собираемся сотрудничать со следствием в дальнейшем, даже в малейшем пытаться объяснить, что мы ни в чем не виноваты».
Также, по словам адвоката, Максименко намерен доказывать свою невиновность в суде, так как пришел к выводу, что никакой справедливости на следствии не добьется. Тем более что до конца расследования осталось не так долго: в декабре истекает предельный срок содержания Никандрова, Максименко и Ламонова под стражей, который составляет полтора года. Поэтому ФСБ вынуждена будет объявить фигурантам об окончании следствия и начать знакомить их с материалами, а затем направить дело в суд. Защитница Александра Ламонова Ольга Лукманова была недоступна для комментариев.
